— Что ты хочешь сказать? Как это — тает?
— Не знаю! — закричала Регина. — Врачи говорят, что она тает! Наверное, это значит, что она умирает!
Потрясенная, Николь опустилась на стул.
— Умирает?!
Регина тоже села. Сестры смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова.
— Я этому не верю, — проговорила наконец Николь. — Элизабет моложе нас с тобой! Такие молодые не умирают.
Губы Регины задрожали, глаза наполнились слезами.
— Я тоже не могу в это поверить, — сказала она. — Может быть, это неправда.
— Конечно, неправда! — с облегчением воскликнула Николь. — Это чудовищная шутка, сплетников у нас хоть отбавляй.
— Пожалуй, ты права, — сказала Регина, немного успокоившись. — Наверное, у нее грипп в тяжелой форме, вот и все.
Николь кивнула, но потрясение, испытанное ею, оставило в душе неизгладимый след.
Николь все еще была в растерянности от горестной вести, когда час спустя карета Драгморов остановилась у дома Стаффорда. Сплетни — вещь ужасная, однако дыма без огня не бывает. Полагая, что Элизабет просто заболела, Николь решила навестить девушку, которая была к ней столь добра. Кучер помог Николь выйти из кареты, дворецкий проводил ее в вестибюль.
Николь отдала ему свою визитную карточку, объяснив, что хочет проведать леди Элизабет и выразить ей свои наилучшие пожелания, если это возможно. В одной руке, затянутой в перчатку, она держала красиво завернутую коробку с шоколадными конфетами, которые купила по дороге, на Оксфорд-стрит.
Дворецкий посмотрел ее карточку, но не успел открыть рот, как раздался мужской голос:
— Элизабет не принимает!
Николь круто обернулась и увидела, что к ней направляется герцог Клейборо и что лицо у него прямо-таки почернело. Он был в одной рубашке с закатанными рукавами; на нем не было даже жилета. Его брюки, обычно тщательно отглаженные, были мяты. Его темные глаза горели. Под глазами — темные круги от недосыпания и тревоги. Волосы, всегда слишком длинные, казались еще длиннее и не причесаны. Не сводя с Николь сердитого взгляда, он обратился к дворецкому:
— Можете идти, Уильям.
Тот исчез.
Николь не ожидала увидеть его здесь, и его бешенство тоже застало ее врасплох. Инстинктивно она отступила на шаг, но он подошел к ней и схватил за руку.
— Что вы здесь ищете, черт побери?
— Я пришла повидать Элизабет. Я слышала, что…
— Вы пришли повидать Элизабет? Зачем? Чтобы увидеть, в каком она состоянии?
Она попыталась высвободиться, но он не отпускал.
— Отпустите меня! Прошу вас!
Он грубо встряхнул ее, привлек к себе так, что ее лицо оказалось рядом с его.
— Вы имеете наглость думать, что, если она умрет, я на вас женюсь?
На мгновение Николь лишилась дара речи. Потом вырвала руку.
— Как вам пришло такое в голову?! — воскликнула она.
— Зачем тогда вы пришли? — В его голосе звучало страдание. — Вас здесь никто не ждет!
Николь вздернула подбородок, но в глазах ее блестели слезы.
— Вы достойны лишь презрения! Я пришла навестить Элизабет, выразить ей сочувствие.
— Сочувствие? — Он рассмеялся. — Вы просто притворяетесь.
— Она всегда была ко мне добра, — промолвила Николь, — в то время как все в Лондоне, включая и присутствующих здесь, только грубили мне и оскорбляли!
— Трудно поверить, что вы пришли сюда из добрых побуждений.
— Думайте что хотите, — сказала Николь. — Если Элизабет не принимает, не будете ли вы добры передать ей мой подарок и мое сочувствие, а также наилучшие пожелания?
Она протянула ему коробку, но он не взял ее. И Николь быстро поставила коробку на стул. Потом резко, прежде чем он успел заметить, как ей больно, повернулась к нему спиной и пошла к двери.
Он остановил ее:
— Я хочу, чтобы вы знали… Как только Элизабет… поправится… я уеду из Лондона.
— Ваши планы меня не интересуют.
— И Элизабет уедет со мной. Мы не будем ждать июня, чтобы обвенчаться. Мы обвенчаемся немедленно.
Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза. Его слова ранили сильнее ножа.
Однако Николь не подала виду. Гордость не позволила.
— В таком случае желаю вам обоим счастья.
Тут герцог словно взбесился. Николь резко повернулась и направилась к двери.
Появился Уильям и распахнул ее перед ней. Только бы всякие гнусные сплетни не достигли ушей Элизабет. Ей оставалось только перейти через порог, когда герцог еще раз нанес удар своим словесным мечом:
— Я вас предупредил, в этом доме вы нежеланный гость. Больше сюда не приходите.
Николь вспыхнула. Ей хотелось сказать герцогу, что она о нем думает, но не хотела давать пищу для сплетен. Герцог и так сказал больше, чем следовало, прямо при дворецком. Так что сплетен не избежать.