— Что бы вы там ни думали, а вы склонны думать обо мне самое худшее, Элизабет мой друг. Она заслуживает счастья. Никто не заслуживает его больше, чем она. — Николь остановилась, прежде чем выйти за дверь, которую дворецкий держал распахнутой. — Единственное, чего она не заслуживает, так это вас. А вы, разумеется, не заслуживаете ее.
Герцог был в бешенстве.
Уильям, дворецкий, разинул рот.
Николь решила, что теперь может уйти.
Элизабет умерла в ту же ночь. Маркиз Стаффорд утром нашел дочь мертвой в постели. Сообщение о ее смерти настигло Николь только спустя несколько часов, и к полудню весь Лондон знал, что эта красивая, молодая и добрая девушка ушла из жизни.
Николь была потрясена. Элизабет Мартиндейл — умерла? Славная, добрая, хорошенькая Элизабет? Элизабет, которую все любили? Из всех людей она меньше всего заслуживала смерти — это было верхом несправедливости. Николь уединилась у себя в спальне.
Теперь она поняла, почему герцог был в таком состоянии. Должно быть, он очень любил Элизабет. Николь этого не знала и теперь всем сердцем сочувствовала его горю.
Три дня тело Элизабет было выставлено для прощания. Николь пошла отдать ей последний долг вместе со всей семьей, только Чед был в Драгморе. Приехал из Кембриджа Эдвард, чтобы выразить свои соболезнования. В огромном доме Стаффордов царила мертвая тишина. Все разговаривали приглушенными голосами, останавливались, чтобы взглянуть на Элизабет, лежавшую в пышном убранстве. Маркиз, который сначала потерял жену, а теперь единственную дочь, был безутешен. Он только и мог, что кивать, когда приехавшие на похороны останавливались поговорить с ним.
Элизабет лежала умиротворенная, с улыбкой на губах и очень красивая. Николь остановилась у гроба, Регина рядом с ней.
— Я не могу на нее смотреть, — прошептала Регина сквозь слезы и отошла.
Николь прочла коротенькую молитву, надеясь, что Элизабет слышит ее. Поблагодарила за доброту. Николь подумала о своей близости с Хейдрианом, и это причинило ей боль. Хорошо, что Элизабет ничего не знала.
Она прошла мимо гроба. А подняв глаза, встретилась взглядом со вдовствующей герцогиней Клейборо.
На мгновение Николь охватил страх, она вспомнила, как эта женщина смотрела на нее в вестибюле Мэддингтона, — как будто знала, что они с Хейдрианом задумали что-то дурное. Меньше всего ей хотелось видеть вдовствующую герцогиню, если не считать ее сына. Но Изабель едва заметно ей улыбнулась, и Николь пришлось подойти и поздороваться с ней.
— Как мне жаль.
— Нам всем жаль, — тихо произнесла Изабель. — Спасибо, что пришли. — Голос ее дрогнул.
Николь кивнула и скользнула мимо. Она нашла Регину, которая ждала ее за дверями гостиной, где лежала Элизабет.
— Отец и мама разговаривают с маркизом. Они сказали, что мы сможем уехать примерно через полчаса.
Николь кивнула. Ей хотелось уехать немедленно, но она понимала, что это было бы нарушением правил приличия. Они с Региной прислонились к стене в коридоре, не имея никакого желания перейти в большую гостиную, где для приехавших был приготовлен буфет. В толпе, двигающейся по коридору в сторону гостиной, Николь заметила Марту с мужем.
— Как это ужасно, — прошептала Марта, после того как они обнялись. — Я потрясена, не могу в это поверить.
Глаза у нее были заплаканные.
— Никто не может в это поверить, — отозвалась Николь.
— До чего же это несправедливо, — прошептала Регина. — Как может Бог допускать такое?
— Герцог здесь, — сказала Марта, обратившись к Николь.
Николь ничего не ответила, но сердце у нее болезненно сжалось — от страха, от горя. Она понимала, почему он был настоящим чудовищем в тот день, однако боль, причиненная им, не стала от этого меньше.
— Ты его видела?
— Нет.
— Выглядит он ужасно. Я пыталась заговорить с ним, но он, казалось, не слышал ни единого слова.
Николь снова захотелось плакать. Наверное, Хейдриан очень любил Элизабет, больше, чем она себе представляла.
— Он ее очень любил.
Марта пристально на нее посмотрела.
— Он знал ее всю жизнь. Ведь они — родственники.
Он действительно любил Элизабет, а ее, Николь, никогда не любил. Он просто хотел ее, а это совсем другое дело.
— Ему нужно некоторое время, — сказала Марта, коснувшись руки Николь.
Если в словах Марты и был какой-то скрытый смысл, Николь не стала над ним задумываться. К счастью, он не попался ей на глаза, а потом она с семьей уехала из Мэннингтона. В ту ночь она плакала, думая об Элизабет, о Хейдриане, ну и о себе тоже.