Изабель улыбнулась.
— Понятно.
— Могу я получить ваше благословение? — спросил он. — Я знаю, что из Николь не выйдет настоящей герцогини, но у меня нет выбора.
— Напротив, — возразила Изабель, все еще улыбаясь, — я думаю, что из нее выйдет настоящая герцогиня и замечательная жена.
Хейдриан пристально посмотрел на мать. Потом покраснел, закашлялся и поправил галстук.
— Я рад, что вы так считаете.
— Она прекрасная женщина. Мне она нравится. Я восхищаюсь ее стойкостью и независимостью мышления.
Хейдриан вздохнул:
— В этом вы правы. Но, матушка, она не желает выходить за меня. Ее «независимое мышление» уже причиняет мне неприятности.
Изабель рассмеялась:
— Могу себе представить. Ты, Хейдриан, придерживаешься условностей. Но иногда можно и пренебречь ими.
— Вы ошибаетесь, матушка. Я как раз склонен пренебрегать условностями.
— Милый, все мы совершаем ошибки. Ты не единственный честный человек, который не может устоять перед женщиной. Поверь мне, хорошая доза независимого мышления Николь Шелтон — это именно то, что тебе нужно.
— Одна доза Николь Шелтон равна сотне доз любой другой женщины! Николь максималистка. Вы упрекаете меня в том, что я слишком благопристоен?
— Разве?
— Вы предпочли бы, чтобы я походил на Френсиса?
Изабель нахмурилась:
— Конечно, нет. Ты совершенно не похож на него!
— Вот как? — сухо сказал он, подошел к серванту и налил себе еще чаю. — Видимо, леди Шелтон думает иначе.
Изабель вздрогнула.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Полагаю, она находит мое поведение несколько предосудительным. В сущности, оно и было предосудительным. Так что я унаследовал от Френсиса больше, чем предполагал.
Изабель побледнела.
— Это неправда!
Он поднял на нее глаза. Выражение лица у него было насмешливое.
— У каждого есть и темные стороны, мама. Просто у некоторых они темнее.
Изабель не нашлась что сказать.
— Я не хотел вас огорчать, — быстро произнес герцог. — Оставим этот разговор. Давайте лучше обсудим приготовления к свадьбе. Я решил пригласить весь Лондон, показать, что нам нечего скрывать.
— Хейдриан! — Изабель подошла к нему и коснулась его руки. — Ты не похож на Френсиса. В тебе ничего нет от него.
— Мне вообще не стоило заговаривать об этом. — Лицо у него было замкнутое, и она поняла, что он больше никогда не захочет обсуждать с ней эту неприятную и слишком личную тему.
Изабель отвернулась. Сердце у нее учащенно билось, ладони вспотели. Прошло уже два года со дня смерти Френсиса. Она думала, что он ушел из их жизни. Но оказалось, что он все еще преследует не только ее, но и ее сына. О Боже! Она должна сказать Хейдриану правду!
Она не думала, что Френсис все еще влияет на Хейдриана, что сын считает себя таким же чудовищем, каким был ее муж.
Изабель задрожала. Более подходящего момента ей не найти. Хейдриан собирается жениться, скоро у него будет сын. Она должна рассказать ему правду.
— Мама, вам нехорошо?
— Немного закружилась голова, — с трудом проговорила Изабель.
— Пойдемте ужинать. — Хейдриан взял ее под руку, с тревогой всматриваясь в ее лицо.
Изабель душили слезы. Что, если, рассказав ему правду, она потеряет его любовь и доверие? Изабель этого не вынесет. Хейдриан — самое дорогое, что есть у нее в жизни. Но она должна это сделать.
Глава 23
Изабель родилась весной 1844 года. Она была первым ребенком графа Нортумберленда. Ее мать, леди Беатриса, умерла во время родов. Прошло пятнадцать лет, прежде чем Роджер де Варенн снова женился.
Изабель была белокурой синеглазой красавицей. Отец ее обожал так же, как все родственники и вся прислуга. Изабель была немного избалована, но по природе своей не из тех, кем можно манипулировать. Граф гордился ею. Она была слишком умна для леди, тем более для юной леди.
Граф искал для нее блестящую партию. Де Варенны принадлежали к числу первых семейств в стране. Они были уверены, что Рольф де Варенн, прибывший в Англию с Вильгельмом Завоевателем, был одним из его генералов и ближайшим советником. В 1085 году он стал первым графом Нортумберлендом, и с тех пор каждый граф обладал неограниченной властью. Это была своего рода семейная традиция. Роджер не являлся исключением; он являлся доверенным лицом премьер-министра.
Он также был близким другом седьмого герцога Клейборо, Джонатана Брэкстон-Лоуэлла, весьма влиятельного человека, находившегося в то время в оппозиции. Они были не просто добрыми знакомыми, но искренне симпатизировали друг другу. И однажды ночью у себя в клубе на Джеймс-стрит решили поженить своих детей.