В порванном платье, полуголая, она лежала, прижавшись к нему.
— Твое сердце разбито, — сказал он и погладил ее по волосам, распустил их. — Расскажи мне о своей жизни.
Изабель улыбнулась, и в улыбке этой переплелись грусть и радость.
— Нет. Не сейчас. А может быть, никогда. Ты исцелил мое сердце.
Как Изабель ошибалась! Она и представить себе не могла, что ждет ее впереди.
Она смотрела, как он раздевается. От его ласк груди ее отяжелели. Она лежала среди своей рваной одежды на единственном одеяле, под которым он спал. Между бедер у нее горел уже знакомый жар. Она с вожделением смотрела на его обнаженный торс.
— Ты такой красивый, — произнесла Изабель.
Он рассмеялся, и смех этот был трепетный и чувственный. Он стянул с себя брюки, и Изабель вздохнула при виде его длинных сильных ног и возбужденной плоти.
— Я могу взорваться при одном лишь взгляде на тебя, — прошептала Изабель.
Он застонал и лег на нее. Их губы слились, и он вошел в нее. Оба вскрикнули.
— Господи, Изабель, неужели я полюбил тебя?
— О большем счастье я и не мечтаю.
Она никогда не рассказывала ему о Френсисе. Ей тяжело было думать о будущем. Хейдриан понял это и больше не задавал вопросов. Изабель знала, что он любит ее так же сильно, как она его. И это было главное.
Но когда они приблизились к берегам Америки, Хейдриан вдруг сказал:
— Когда ты намерена мне сообщить, что ты — герцогиня Клейборо?
Изабель лежала голая в его объятиях в его маленькой, пустой каюте. Она ахнула.
— Так ты знаешь!
— Да, знаю. Неужели ты думаешь, что я не навел справок, пока ты стояла на пристани?
— Мог бы сказать, что знаешь.
— Ты тоже могла мне об этом сказать.
Они замолчали, не сводя друг с друга глаз.
— Не сейчас, — проговорила она наконец и погладила его по груди. — Не сейчас, Хейдриан.
Он тоже сел и взял ее за руку.
— Нет, сейчас. Я знаю, ты его не любишь. Ты любишь меня.
— Я всегда буду тебя любить.
Он улыбнулся.
— Изабель, я никогда не думал о женитьбе. Пока не встретил тебя. Ты мне нужна, и не только в постели. Я хочу, чтобы мы поженились, чтобы у нас были дети.
— Один, может, и будет. — При мысли об этом Изабель охватил страх.
— Ты не вернешься к нему.
— Это невозможно.
Он был потрясен.
— Но ведь ты любишь меня! Этот мерзавец разбил тебе сердце!
— Я не могу убежать.
— Значит, ты просто развлекалась со мной? — Он вскочил, охваченный яростью.
— Нет! Я люблю тебя! Но, Хейдриан, ведь я — де Варенн.
— Хочешь сказать, что дурацкий титул для тебя важнее, чем я?
— Пойми, де Варенны исполняют свой долг — как бы тяжело это ни было. Женщины де Варенн не убегают от мужей и от своей жизни.
— О Господи! — Хейдриан понял, что она верит в то, что говорит.
Изабель закрыла глаза. Она была де Варенн. Она всегда была де Варенн. А теперь она — часть Клейборо. И не в том дело, что она любит Клейборо, а в том, что она верит в преданность, долг и честь. А если бы не верила, не была бы Изабель де Варенн Брэкстон-Лоуэлл.
Изабель пробыла в Виргинии три месяца с Хейдрианом Стоуном. Это было и сладко, и горько. Оба старались не думать о расставании и жить настоящим.
Хейдриан больше не заводил разговор о том, что она должна уйти от Френсиса. Не хотел причинять ей боль. Он отвез ее в порт.
Под ними покачивалась палуба другого клипера, стоящего на якоре. Над ними было синее небо, без единого облачка. Наступила весна.
— Я люблю тебя, — сказал он наконец, пристально глядя ей в глаза. — И уважаю. Поэтому позволил тебе сделать свой самый важный выбор в жизни.
Она не могла сдержать слез.
— Я всегда буду тебя любить, — проговорил Хейдриан. — И всегда буду здесь. Сколько бы лет ни прошло. Я никогда тебя не разлюблю.
— Я не хочу, чтобы ты меня ждал, — сказала Изабель, но оба понимали, что это ложь.
— Никого другого у меня не будет, — повторил он. — Я люблю тебя, Изабель.
Изабель поднялась на борт, обессилев от горя. Она покидала Америку и оставляла здесь свое сердце. Оно всегда будет принадлежать Хейдриану Стоуну.
Он был уверен, что ослышался.
— Прошу прощения?
Изабель была бледна.
— Хейдриан, мне следовало сказать тебе это много лет назад. Френсис тебе не отец.
Герцог Клейборо пристально смотрел на нее.
Мать с сыном сразу после обеда удалились в самую уединенную гостиную, чтобы вдовствующая герцогиня могла без помех насладиться портвейном, поскольку леди обычно пили шерри. Когда тяжелая дверь из блестящего тикового дерева закрылась за ними, Изабель попросила сына сесть. Тот выполнил ее просьбу. И она сообщила Хейдриану новость, которая повергла его в шок.