Увидев, как она идет по проходу, Хейдриан лишился дара речи. В какой-то момент ему показалось, что он любит Николь, но его тут же охватила ярость.
Когда Николь подошла ближе, он увидел, что лицо ее мрачно. Она осмелилась унизить его, да и себя тоже, на глазах тысячи приглашенных.
Она шла, вздернув подбородок и сжав губы. Став рядом с ним у алтаря, даже не взглянула на него. Когда пришло время произнести обет, молчала. Хейдриан сжал ее руку так сильно, что она наконец заговорила. Герцог буквально кипел от гнева.
Любому из гостей было ясно, что новобрачная не испытывает радости. Что она несчастна.
На свадебном торжестве Николь не ела, не пила, даже не разговаривала.
— Мы уходим, — резко сказал он.
— Сейчас?
— Сейчас. Сию минуту.
Он встал, и Николь невольно последовала за ним, поскольку он держал ее за руку.
— Тогда позвольте мне переодеться.
— Вы вспомнили о приличиях? Поздновато, вам не кажется?
Она застыла.
— Торт разрежут не раньше чем через два часа.
— Мне наплевать.
— Оно и видно. — Она в ярости посмотрела на него.
— Кстати, почему вы хотите остаться? Вы явно не испытываете удовольствия от пребывания здесь.
— Уж лучше находиться здесь, чем уехать с вами.
Он холодно рассмеялся.
— Все ясно. Хотите отложить неизбежное? Боитесь остаться со мной наедине и выдать себя?
— Не боюсь, просто хочу оттянуть то, что мне крайне неприятно, — наше будущее.
— Если вы и впредь будете вести себя подобным образом, оно будет невыносимым.
— Вы мне угрожаете?
— Понимайте как хотите.
Он снова схватил ее за руку и повлек за собой. Она стала упираться.
— Вы жить не можете без скандалов.
— Это вы устраиваете скандалы, — прошипела Николь, но сопротивляться перестала.
Они задержались, чтобы проститься с родными. По дороге их то и дело останавливали, желали счастья, при этом многие смотрели на них с явным любопытством, поскольку вид у обоих был далеко не счастливый. Выйдя из дома, герцог буквально втолкнул в карету молодую жену.
Она забилась в самый дальний угол. Хейдриан сел напротив и жестом велел кучеру трогать.
— Надеюсь, вы собой довольны? — спросил Хейдриан, нарушив тягостное молчание.
— С какой стати мне быть чем-то довольной именно сегодня?
Она сидела в самом дальнем от него противоположном углу кареты. Как ни был он зол, он не мог не заметить, как она эффектна в своем серебряном свадебном платье, с черными распущенными волосами. Он вытянул ноги в небрежной манере, которая не соответствовала нараставшему в нем напряжению.
— Предлагаю вам изменить свое поведение. Теперь вы моя жена, и у вас нет выбора. Или вам нравится устраивать сцены?
Она сердито посмотрела на него.
— Вы знаете, что это не так.
— Но сегодня вы устраивали сцену за сценой.
— А чего вы хотели, если силой привели меня к алтарю?
— Существует только одно место, где вы мне послушны. Видимо, там и следует вас постоянно держать.
Николь вспыхнула. Он имел в виду ее страстную натуру.
— Надеюсь, вы шутите, — пробормотала она.
— Эта мысль представляется мне весьма привлекательной.
Карета вдруг показалась Николь очень тесной, Хейдриан сидел слишком близко. Она невольно думала о сегодняшней ночи, их первой брачной ночи.
В это невозможно поверить, но она стала его женой. Когда-то Николь об этом мечтала. Но с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Напрасно он полагает, что сегодня ночью она примет его с распростертыми объятиями.
Но что будет дальше? Ведь впереди много ночей. Мысль о расторжении брака Николь прогнала прочь. Почему? Об этом она не задумывалась.
Хейдриан прервал ее размышления.
— Медовый месяц придется отложить, — сказал он.
— Прекрасно.
— У меня множество неотложных дел в Клейборо и других поместьях. Через три недели я освобожусь, и мы сможем отправиться в путешествие, если вам будет угодно.
Николь повернулась к нему, на ее лице отразилось отчаяние.
— Я никуда не хочу с вами ехать! Не хочу быть вашей женой! — Голос ее дрогнул. — Не хочу!
— Я устал это слушать. Мне надоело. — Герцог поморщился. — У меня тоже нет ни малейшего желания проводить медовый месяц со строптивой женой, — сказал он.