— Как вы себя чувствуете, мэм? — спросила Энни и покраснела. — Я хотела сказать, ваша светлость.
— Прошу тебя, Энни, не нужно этих формальностей.
Николь встала, раздвинула тяжелые белые драпировки, но ничего не увидела. Ночь была черной, как деготь, и туманной. Только несколько фонарей освещали покрытую гравием подъездную аллею.
— Энни, я хочу остаться одна, — сказала Николь.
Энни кивнула и поспешила к ближайшей двери. Открыв ее, оказалась в гостиной. Затем нашла дверь в коридор и тихо прикрыла ее за собой.
Николь била дрожь. Она посмотрела на розово-белую кровать, где лежала тонкая ночная сорочка, сшитая так, чтобы возбудить эротические аппетиты мужа.
Николь вспомнила его ласки и задрожала еще сильнее.
Она была близка к обмороку.
А что, если запереться и не пустить Хейдриана?
Не так полагается начинать брачную жизнь, Николь это понимала. Но не успела она сделать и шага к одной из запертых дверей, как он постучался.
Николь замерла на месте: «Может, это кто-то из горничных?» — подумала она.
— Да, — откликнулась Николь.
— Это я, — сказал Хейдриан.
Николь молчала. Открыть ли ему? Внезапно ее охватил страх.
— Николь! — позвал он. В его голосе слышалось нетерпение. — Полагаю, вы готовы?
— Нет, — выпалила она. — Не готова.
Он подергал ручку и сказал:
— Вы опять хотите оттянуть время? Это неразумно.
Она представила себе, как он опешил, обнаружив, что она заперлась.
— Хейдриан, я очень устала. Мне кажется…
— Я начинаю понимать, — тихо произнес он.
От его тона Николь похолодела.
— Откройте дверь, мадам.
Это была огромнейшая ошибка!
— Хейдриан! — воскликнула она, сожалея о столь глупом поступке — запереться от него в своей комнате. — Я очень устала, завтра мы с вами поговорим.
Ответа не последовало. Часы отбивали секунды. Николь обрадовалась, подумав, что он отступил. Ее замысел удался!
Дрожа всем телом, она прыгнула на маленькую бархатную софу, стоявшую у камина.
Она нервно рассмеялась и прижала руку к губам, потому что не могла остановиться. Господи, она прогнала его. И без особых усилий.
Вдруг какой-то щелчок привлек ее внимание. Дверь отворилась, и появился герцог с ключом в руке.
— Не смейте больше запираться, — сказал он, едва сдерживая ярость.
Глава 28
Николь не шелохнулась. Сердце у нее гулко стучало. Хейдриан заполнил собой дверной проем. Он был в халате и босиком. Николь попятилась.
— Вы меня поняли? — рявкнул он.
На виске у него билась жилка. Глаза потемнели.
— Вы не имеете права, — прошептала она.
— У меня есть все права. Но если вы хотите начать нашу семейную жизнь таким образом, я не возражаю. — Он окинул ее тяжелым взглядом. — Вы совершенно безрассудны, мадам.
— Это вы безрассудны. Я вас предупреждала. Но вы все-таки заставили меня стать вашей женой.
Хейдриан ушам своим не верил. Он пристально смотрел на свою молодую жену.
Сначала она унизила его на глазах всего общества: можно себе представить, какие разговоры идут сейчас по городу, с каким наслаждением обсуждают, как обезумел герцог от любви к своей ненавидящей его жене. Но последний удар еще впереди. Ему придется попросить миссис Вейг заказать ключ от спальни его жены. После этого слуги станут шептаться о том, с какой стати молодая жена заперлась в первую брачную ночь. Пора положить конец всей этой чепухе раз и навсегда.
— Разве я не просил вас держать при себе свое недовольство?
— Так я и сделаю, не сомневайтесь.
Все, с него хватит. Герцог закрыл за собой дверь и повернулся к жене.
— У вас есть ровно одна минута, чтобы снять с себя свадебное платье, мадам, в противном случае я сделаю это сам.
— Вы меня изнасилуете?
Он холодно улыбнулся.
— И не подумаю. Или мне следует напомнить вам о некоторых особенностях вашей натуры? Полагаю, вам нужно начать с пуговиц. У вас осталось сорок пять секунд.
Она выпрямилась, ее роскошная грудь тяжело вздымалась.
— У вас нет выбора.
— Как глупо с моей стороны надеяться, что вы оставите мне выбор, ваша светлость! Вы, могущественный лорд!
— Тридцать секунд, мадам.
Николь перекинула волосы через плечо и разорвала застежку сверху на спинке платья. Жемчужные пуговки рассыпались по полу. Затем она сорвала все остальные пуговицы. Хейдриан молчал.