— Здесь не Драгмор, мадам, и я еще раз напоминаю, что вы теперь герцогиня. Черт побери, наверняка весь Лондон судачит о том, что вы одеваетесь, как мальчик. Неужели вам хочется постоянно быть в центре сплетен?
— Нет, — со слезами в голосе согласилась она. — Но…
— Никаких «но». — Хейдриан отпустил ее и отошел, тяжело дыша.
Его все еще била дрожь. Николь могли изнасиловать, ее чуть не убили. Если бы что-нибудь с ней случилось, он никогда не простил бы этого ни О'Генри, ни себе, хотя виновата была Николь. Хейдриан старался вернуть себе самообладание.
Прошло много времени, прежде чем он наконец повернулся к ней.
— А мистер О'Генри… он поправится? — спросила Николь.
— Он, без сомнения, пролежит в постели неделю или две, но, к счастью, не умрет. Ступайте наверх. Переоденьтесь. Сию же минуту.
— Что вы собираетесь сделать?
Хейдриан поморщился.
— Прежде всего велю сжечь эти бриджи. А вы, мадам, некоторое время даже близко не подойдете к конюшне.
Николь охватила ярость.
— Я также собираюсь задержать этих бродяг и бросить их в Ньюгейт.
— Хейдриан, — проговорила Николь, — вы несправедливы.
Он резко повернулся.
— Не смейте обвинять меня в том, что я несправедлив! Я защищаю вас, поскольку сами вы не способны этого сделать. А теперь оставьте меня!
— Когда вы успокоитесь, мы продолжим этот разговор.
— Ступайте наверх, мадам. Сейчас же. И не заставляйте меня сделать то, о чем я потом буду жалеть.
Николь выбежала из комнаты.
Глава 31
Прошло немало времени, прежде чем дрожь отпустила Николь.
Всему виной стечение обстоятельств. На нее напали с ужасными намерениями, добряка конюха, когда он вступился за нее, чуть не убили. Одного этого было достаточно, чтобы вывести Николь из состояния равновесия, но реакция мужа на случившееся стала последним ударом.
Но что хуже всего, Хейдриан прав. Она поступила более чем опрометчиво, просто глупо. Окажись она на дороге с надлежащим эскортом, трое бродяг не посмели бы приблизиться к ней. Но она не только была без сопровождения, она была одета не так, как положено герцогине Клейборо. Из-за ее дурацкого поведения чуть не погиб человек.
Николь села на покрывало из розового бархата, как была, в грязной одежде, и обхватила себя руками. Она все испортила — ей не удалось стать настоящей герцогиней, у нее теперь нет ни единого шанса завоевать любовь мужа.
Услышав, как от дома отъехали несколько всадников, Николь подбежала к окну и увидела, что впереди скачет ее муж на своем поджаром вороном гунтере. Сердце у нее сжалось. Он погнался за теми, кто на нее напал.
В дверь постучали. Вошли миссис Вейг и Энни. Энни была взволнованна и бледна, миссис Вейг с трудом скрывала неодобрение.
— Приготовьте для ее светлости ванну, Энни, — сказала миссис Вейг и поставила рядом с креслом поднос с кексом и горячим шоколадом.
— Я подумала, вдруг вам захочется съесть что-нибудь сладкое, чтобы успокоить нервы.
Есть Николь не хотелось, но она кивнула.
Домоправительница порылась в гардеробной и достала теплый шерстяной халат и парчовые шлепанцы, отороченные мехом. Николь стянула сапоги, бриджи и рубашку. Энни крикнула, что ванна готова. Николь собиралась снять белье, как вдруг увидела, что миссис Вейг подбирает ее разбросанную одежду. Домоправительница никогда не занималась ее грязным платьем, и Николь насторожилась.
— Миссис Вейг, что вы делаете?
— Прошу прощения, ваша светлость, но его светлость приказали мне унести эту одежду.
Николь замерла на месте.
— И сжечь?
— Да.
Николь напряглась.
— Прошу прощения, ваша светлость, — повторила домоправительница и вышла, унося одежду.
Николь закрыла глаза. Она не сердилась — она была уязвлена. Последняя неделя казалась раем. А теперь она оказалась в аду.
Николь не выходила из своих комнат. Она с нетерпением ждала возвращения мужа. Надеялась, что по возвращении он будет спокойнее и рассудительнее. Она твердо решила исправить положение, наладить отношения с Хейдрианом. Она встретит его, как всегда, в библиотеке перед ужином и будет воплощением благопристойности. Если же это не подействует, она заберется к нему в постель, и он не сможет устоять.
Николь казалось, что она ждет возвращения мужа уже целую вечность. Придет ли он повидать ее? Рассказать, удалось ли найти бродяг, напавших на нее и О'Генри? Тогда она почувствует, какое у него настроение, прежде чем спуститься к нему в библиотеку. Неопределенность и ожидание были невыносимы.