— С меня хватит, — рявкнул Хейдриан и шлепнул ее по ягодицам, прикрытым тонкой сорочкой.
Николь умолкла. Хейдриан вышел в вестибюль, где встретился лицом к лицу с хозяевами дома. Марта была бледна, глаза — широко раскрыты. Ее муж едва сдерживал улыбку.
— Здравствуйте, Серл. Простите, что побеспокоил вас, — спокойно проговорил герцог.
— Ничего страшного, ваша светлость, — любезно отозвался Роберт Серл.
— Я был бы вам очень признателен, если бы вы предоставили мне какую-нибудь карету.
— С удовольствием, — проговорил Серл и крикнул дворецкому, чтобы тот велел запрягать.
— Предатель! — воскликнула Николь. — Помогите мне, прошу вас! Марта!
Хейдриан снова шлепнул ее по заду.
— И будьте добры позаботиться о моем жеребце.
— Не волнуйтесь, его сейчас же накормят и обиходят.
— Отпустите меня.
— С какой стати? — спокойно осведомился герцог. — Вы напроказили, как ребенок, и с вами следует обращаться соответствующим образом. — Хейдриан стал спускаться с лестницы.
— Ах! — Николь продолжала вырываться у него из рук.
— Попробуйте еще раз испытать мое терпение, — промолвил герцог, — и я поступлю с вами так, как вы того заслуживаете.
В вестибюле Хейдриан остановился. Дворецкий притворился, будто не видит их. Сверху поспешно спустилась Марта. Николь отчаянно пыталась поймать ее взгляд, но Марта старалась не смотреть на нее.
— Вам понадобится вот это, — сказала она Хейдриану и отдала дворецкому два толстых одеяла и длинное меховое пальто.
— И ты тоже! — крикнула Николь, чуть не плача.
— Карета подана, ваша светлость, — доложил дворецкий.
— Благодарю вас, леди Серл. Еще раз прошу прощения за беспокойство, — произнес герцог, направляясь к карете.
К счастью, дождь прекратился. Когда слуга открыл дверцу, Хейдриан без всяких церемоний бросил Николь на сиденье. Потом уселся сам, положил на нее руку и на всякий случай запер дверцу. Ключ положил в карман.
— Подождите! — крикнула Марта, выбежав из дома. — Это вам тоже пригодится!
И она сунула Хейдриану бутылку бренди. Дворецкий наконец захлопнул дверцу.
Хейдриан кивнул в знак благодарности и резко постучал в потолок. Карета тронулась. Герцог вытянул свои длинные ноги и посмотрел на жену.
— Я вас ненавижу! — крикнула она. На ее ресницах блестели слезы.
— Не сомневаюсь в этом, — спокойно отозвался он, накинув на нее меховое пальто. — Иначе не просили бы развода, не так ли?
Ноздри у Николь затрепетали. Слезы потекли по щекам.
— Для полной ясности могу сообщить, — равнодушно произнес герцог, — о разводе не может быть и речи.
— Почему?
— Потому что я этого не хочу.
— А мои желания вас нисколько не интересуют!
— Совершенно верно.
— Я превращу вашу жизнь в ад.
— Вы уже превратили, — равнодушно проговорил он. Его улыбка была натянутой и холодной. — И все же вы мне родите наследника.
— Ах вот оно что? Значит, я для вас племенная кобыла! Черт бы вас побрал! Я не стану рожать вам сына!
Он резко подался к ней. Его глаза блестели от бешенства.
— Нравится вам или не нравится быть моей женой, вы исполните свой долг. Вы родите мне сына.
— Нет! — в отчаянии закричала Николь. Она рванулась к дверце, но дверца была заперта, и Николь это знала, но стала ее трясти. Хейдриан тут же оттащил ее. Она с воплем впилась в него ногтями. Он схватил ее за руки, прижал к себе, толкнул к подушкам, пригвоздив ее к месту. Какое-то время Николь еще сопротивлялась, но потом затихла в полном изнеможении.
Дыхание ее выровнялось, ярость угасла. Она прижималась грудью к его груди, бедрами к его бедрам. Хейдриан крепко держал ее за запястья, заведя руки ей за спину. Грубая щетина терлась о ее щеку. Его дыхание горячило ей кожу.
Николь запаниковала, ощутив его силу, его власть, его пыл, его мужественность. И их близость.
— Я больше не буду пытаться бежать, — прошептала Николь, слегка повернув голову и коснувшись при этом его подбородка. — Не надо меня держать. — Голос ее дрогнул.
Он не шевельнулся и ничего не ответил. Молчание затянулось. Теперь сердце у нее бешено билось. Хотя он все еще сжимал ее запястья, но уже не так крепко, она поняла, что он просто держит ее в объятиях.
Николь подняла голову. Их взгляды встретились. Его глаза горели от страсти.
— Прошу вас, не надо, — промолвила она с мольбой.
Он слегка пошевелился, и их сердца бились в унисон. Сюртук на нем был распахнут, рубашка взмокла от пота. Соски у Николь затвердели. Шелковая сорочка тоже стала влажной.