Я знаю, что Тимур смотрит. Я рассчитываю на это.
— Эй, ты что!.. — начинает рычать Аскаров, но я вновь наклоняюсь к его охреневающему лицу и тихонечко скулю:
— Пожалуйста, подыграйте мне.
Глава 5
Бух-бах! Бух-бу-бух! Сердце бьется в грудной клетке, как ненормальное, пульс растет. Боже, ну что я делаю? Мой новый босс смотрит на меня подозрительно сверху вниз, сильно хмурится. Назад дороги нет. Я обнимаю его крепче за шею, утыкаюсь носом в щеку и натягиваю улыбку на лицо. У самой трясутся колени!
— Элла Евгеньевна, — в его раздраженном голосе явное недоумение, — в чем дело? — практически сквозь зубы. — Что вы себе позволяете?
Аскаров, разумеется, намекает на субординацию, на которую я наплевала. Я прошу у него еще полминуты. Игнат обнял меня сразу, как я подбежала и разыграла этот спектакль. И он хоть и агрится, однако продолжает держать меня в объятиях. От него пахнет тем мужчиной, который не дал мне упасть у кофейни. Я уже догадалась, что мой начальник — и есть тот самый мужчина. Наверняка в тот день он припарковал машину неподалеку и до офиса журнала шел пешком. Но является ли босс парнем из «Эйфории» — неизвестно.
Тимур только мажет равнодушным взглядом по нашей с Игнатом паре, затем, продолжая говорить по телефону, давит на газ. Когда его черный внедорожник скрывается за углом соседнего бизнес-центра, я выдыхаю и отстраняюсь от Аскарова. Медленно поднимаю глаза, чтобы виновато заглянуть в лицо, сверкающее недовольством.
— Я объясню.
— Уж будь добра, — разворачивается он и заходит внутрь здания.
Я шагаю за ним, стыдливо склонив голову. Благо, никто не был свидетелем произошедшего конфуза. Какое счастье, что наш офис не на первом этаже. Мы вместе заходим в лифт. В эту секунду телефон в сумке коротко вибрирует два раза, и по инерции я быстренько достаю его. Почему, почему я просто даже допустила надежду, что это может быть Тимур? Это мама. Пишет, что тетя Люда просила завести ей ее вещи. Парик тоже придется отдать. Но мне все равно уже. Вообще удалюсь с сайта знакомств. Глупая была идея.
— Уберите телефон, пожалуйста, — звучит над головой строгий голос босса.
Я ловлю себя на том, что задумалась. В спешке открываю сумку, но вместо того, чтобы упасть на ее дно, гаджет летит на пол. По кабине разносится нетерпеливый вздох.
— Извините.
— Вы во сколько должны быть на рабочем месте?
— Я вам звонила, у меня машина…
— Во сколько? — настаивает Аскаров, пренебрегая тем фактом, что не брал трубки.
— В половине девятого.
— Это обычно. А сегодня вообще — в восемь утра.
Вот блин. У него же, как у начальства, теперь тоже есть доступ к рабочей программе со всеми нашими графиками, планами, обязанностями и степенями их выполнения. Черт, Игнат точно знает, сколько у меня сегодня дел. А прийти раньше я сегодня должна была, потому что договорилась на встречу по работе. В своем кабинете. Господи, да как же это у меня из головы-то вылетело?!
— Ой! — я прикрываю рот рукой и во все глаза испуганно смотрю на Аскарова.
Его лицо искажает гримаса гнева.
— Ой?!
— Меня же Ева Васильевна ждет!
Створки лифта распахиваются на седьмом этаже, и я как ошпаренная выбегаю из кабины, однако твердая мужская рука небольно хватает меня за локоть, подводит к окну.
— Не знаю, как вы работали при Вере Геннадьевне, но со мной ваша безответственность не пройдет. — Сует руки в карманы, переводит взгляд к окну и чертыхается. — Еще двое опаздывают… Уволю всех нахрен!
— Ева Васильевна ждет, Игнат Артурович, — напоминаю я.
Сама дрожу от страха. В нем есть что-то такое первобытное. Как и… Как и Тимура. То, что вгоняет в панику, заставляет мяться, голову склонять, чувствовать стеснительность и желание покориться. Спорить совсем не тянет. Шаги за нашими спинами прекращаются, за дверями офиса воцаряется мертвая тишина, когда вдруг босс кричит со всей яростью:
— А РАНЬШЕ ВЫ О ЧЕМ ДУМАЛИ?!
От ужаса я прижимаю сумку к груди и трепещу. Надеюсь, на мою дрожащую нижнюю губу он внимания не обратит. Затем Аскаров добавляет значительно тише, но не менее зло:
— Ева Васильевна вас не дождалась. Ушла. Я просил ее остаться, на крыльце, как полный дурак, — выплевывает Игнат, — уговаривал! Мы упустили эксклюзив. И это ваша вина, — он наставляет на меня указательный палец.
Сама понимаю, как оплошала. Вера Геннадьевна обязательно придет на выставку Евы Бонье. Представляю удивление бывшего гендира, когда до нее дойдет, что не нам престарелая художница даст свое первое в жизни интервью. Я напрасно пытаюсь сказать что-то в свое оправдание, голос трясется и прерывается, мысли путаются в голове.