Симона потерпела неудачу в попытке завоевать его привязанность, что так же несомненно, как и то, что ей не удастся выиграть соревнование.
Клэр объявляла выступающих. С помощью Горэма она обрела свою прежнюю уверенность. Кто сможет конкурировать с ее пением? Силуэты? Какая-нибудь песня или танец, которые смогут исполнить Дейзи или Симона? Ха. Балет имел бы шансы на победу, но теперь эта угроза была устранена, вместе с арфой и скрипкой. Шекспир? Сомнительно. Джига или карточные фокусы? Никогда. Почти непристойный индийский танец? Даже у мужчин должно быть больше уважения к культуре.
Она широко улыбнулась Дейзи.
Пока капитан Энтуистл нежно смотрел на нее, Дейзи выступила в переднюю часть музыкальной комнаты, где она поставила сундучок. Клэр прошептала Горэму:
— Боже, надеюсь, она не собирается обмотаться простыней и принимать позы греческих богинь, или что-то в этом роде.
Она и не собиралась. Дейзи извинилась за отсутствие у нее блеска. Она умеет немного петь, объяснила девушка, и немного танцевать, и даже играет на деревянной флейте, но все это без ошеломляющего таланта, который выказывали другие. Поэтому она сделала то, что у нее получается лучше всего. Или второе, после самого лучшего, добавила она, покраснев и бросив взгляд на капитана, который рассмеялся. Дейзи открыла сундучок и вытащила полное приданое новорожденного для младенца Эллис: крошечные платьица и чепчики, пеленки и одеяльца, нагрудники и вязаные носочки такие маленькие, что взрослому человеку, казалось, они натянутся только на палец. Детские вещи зачастую просты и практичны, но эти оказались украшенными оборками и складками, с вышитыми на них миниатюрными розовыми бутонами, отделанными кружевом и лентами, пожертвованными половиной женщин. Одеяло из шерсти, которую купила Симона, теперь имело бахрому по краям и в пару к нему шапочку из такого же материала. Элис передавала каждую вещь по кругу, при этом она плакала. Так же, как и большинство женщин, включая Клэр, которая поглаживала каждый маленький предмет.
Далеко не один из присутствующих мужчин тоже вытер глаза. Некоторые из них никогда не держали в руках одежду для младенца — или самого младенца — и изумлялись крошечным размерам. Все они — за исключением лорда Джеймса Данфорта — положили по монете в сундучок.
— Что это за развлечение? — спросил сын герцога со своей обычной ухмылкой. — Я думал, что развлечения должны быть посвящены высоким принципам, а не празднованию рождения еще одного бастарда.
Харри с громким звоном бросил еще одну монету в сундучок.
Затем настала очередь Руби. Она призналась, что тоже собиралась петь. Затем улыбнулась Клэр и сказала:
— Я не настолько глупа. Но я смогу развлечь вас и подарить вам сувенир, чтобы вы могли взять его с собой домой. — Она жестом указала на отгороженное экраном пространство в углу комнаты с масляными лампами, направлявшими свет на него. — Клэр, вы будете первой.
В мгновение ока Руби вырезала элегантный профиль Клэр из черной бумаги. Она не остановилась на ее патрицианском носе, а включила еще и пышную грудь певицы.
Клэр отдала ее Горэму и подтолкнула его вперед. Она хотела иметь его контур, чтобы взять с собой.
— Обычно я делаю для джентльменов более личные профили, — подмигнув, произнесла Руби, — если вы улавливаете мой намек.
— Нет, в моей музыкальной комнате вы этого не сделаете, — возразила Клэр. — Любой, кто снимет свои «невыразимые»[41], будет изгнан из дома и исключен из пари.
Так что Руби сначала вырезала только профили. Она работала быстро и аккуратно, и смеялась, пока делала это. Она добавила бокал вина, который сэр Чонси держал у рта, вложила нитку с иголкой в руки Дейзи.
Она отказалась вырезать силуэт Боумэна.
— У меня уже есть один, который я буду хранить всю свою жизнь. Я бы показала его вам, джентльмены, но это испортит вам вечер.
Она идеально передала вздернутый нос Моры, а затем — похожий на клюв ястреба нос лорда Эллсворта. Элис и Комден позировали напротив друг друга, так что Руби сделала так, что на бумаге их губы касались друг друга. Она посчитала, что не сможет отдать должное Харри или Номе с помощью черной бумаги, учитывая их яркие краски, так что женщина заставила мистера Блэка сидеть смирно и вырезала силуэт собаки.
Данфорт с презрением отнесся к своему профилю; он заявил, что его нос распложен не так высоко. С этим никто не согласился. Сандари не захотела позировать, но Руби вырезала для нее черный цветок, напоминавший те виноградные лозы, которые индианка рисовала на своих руках. Сандари поклонилась и сказала, что будет беречь эту вырезку вместе с шалью от Номы, как подарки от друзей в этой чуждой стране.
41
эвфемистическое обозначение панталон, кальсон, появившееся в русском литературном языке во второй четверти XIX в., соответствует английскому unmentionables.