Все подняли руки вверх. Сэр Чонси поднял обе. Голосование было единогласным.
Лорд Горэм записал что-то на листе, где делал подсчет очков.
— Согласно моим расчетам, это делает мисс Ному Ройяль Королевой Куртизанок.
— И свидетельницей на моей свадьбе.
— И моей хорошей подругой.
— Моим спасением.
— Моим вдохновением.
— Правильно!
Симона всхлипывала, когда лорд Горэм вручил ей полагающиеся десять гиней за последний конкурс и тысячу фунтов главного приза. Затем Харри поцеловал ее и положил еще больше денег ей на колени, выигрыши от пари, которые он заключил на нее.
Клэр водрузила золотую диадему на голову Симоне. Она посмотрела на Харри, но прошептала Симоне:
— Может быть, в вашем мешке с уловками найдется еще одно чудо, ваше величество.
Как Симона могла быть Королевой Куртизанок, в то время как она все еще девственница? Она могла бы вернуть корону и деньги — или могла бы заняться любовью с Харри. Выбор был очевиден. А вот убедить Харри будет намного труднее.
Он уже разделся и лег в постель, полусонный, задолго до того, как закончилась свадебная вечеринка Элис. Клэр заполнила бальный зал цветами, музыкантами и хорошим настроением — и все это за один день. Симона и Харри ушли еще до танцев и оставили кошелек для младенца.
Харри заявил, что устал; Симона воспользовалась правом королевы. Это была их последняя ночь в Гриффин-Мэнор, и она не собиралась возвращаться в Лондон в том же состоянии, в каком она оставила его. Она сомневалась, что будет часто видеть Харри в фамильном особняке его семьи или в их поместье в деревне, только не с его колючим отношением к ним, так что это ее последний шанс продемонстрировать свою любовь к нему старым, как мир, способом. К дьяволу все последствия, решила девушка. Ее репутация не сможет пострадать еще больше, а если она обнаружит, что ждет ребенка, то будет умолять Клэр взять ее гувернанткой к своей дочери. Харри будет поддерживать их, если она не сможет справиться сама; Симона знала об этом — безусловно, у него были сильные чувства в отношении отцов и их ответственности. А у нее будет часть Харри, чтобы сохранить навсегда.
Сначала она должна была понять, что произошло вчера, со смертью майора Харрисона. Она понимала, что это было запланировано, за исключением самого конечного результата, и что теперь Харри свободен и может работать на Уайтхолл в качестве самого себя. Она только не понимала, почему он не мог сказать ей.
— Я почти выдала весь план, потому что ты не доверял мне.
— Были поставлены на карту жизни других людей, — с горечью ответил он. — А тебе нужно было разыграть изумление. Все это произошло потому, что я был сыт по горло ношением маскировки, скрываясь по тайным углам, не имея свободы приходить и уходить. Я никогда не планировал свою двойную смерть, клянусь преисподней, и я никогда не избавлюсь от этого чувства вины, или того, что могло случиться с тобой здесь.
Симона сняла свой халат так медленно, как только смогла, перед тем, как забраться на широкую кровать.
— Но ты спас меня.
— Человек приставил пистолет к твоей голове. Я никогда не смогу это забыть. Клянусь, это был худший момент в моей жизни.
Его губы сложились в мрачную линию, но не в ту гримасу, которая выдавала ложь.
— И в моей тоже — когда Фордайс выстрелил в тебя. Но что будет теперь?
— Семья еще не в Ройс-Хаусе, но ты все равно можешь переехать туда. Мне нужно уладить некоторые детали в Уайтхолле. Кто за что будет теперь отвечать, когда я стану всего лишь помощником-любителем, и ничего больше. По крайней мере, я покончил с маскировками.
Его слова прозвучали так, словно он закончил притворяться и ее любовником в том числе. Симона знала, что ей придется принять это, но не сегодня ночью. Она медленно переместилась ближе к его стороне кровати.
Харри протянул руку и коснулся ее распущенных волос, раскладывая их по подушке.
— Скажи мне, чего ты хочешь сейчас, когда ты выиграла? Призовых денег не хватит на всю жизнь.
— Хорошее место, полагаю. — Она коснулась его ног своей ногой, и это уже была гораздо лучшее место.
— У тебя достаточно денег, чтобы соблазнить холостяка. Ты могла бы использовать их как приданое.
Его предположение не ободряло Симону. А вот его участившееся дыхание — да.
— О, я могу отложить эти деньги на свою старость. Я все еще могу стать учительницей или компаньонкой.
— Что ты предпочитаешь?
— И то, и другое. И еще — роль любовницы. — Девушка положила руку на его грудь и погладила обнаженную кожу. — Тебе понадобятся все три.