– Трент – очень неприятный человек, – наконец заговорила Габби. – Когда мы были маленькими, он часто приезжал к нам. Потом это случалось реже, однако он регулярно навещал отца до самой смерти. В последний раз я видела его на похоронах. После этого я отказала ему от дома. Слугам было приказано не принимать его. И до сегодняшнего дня он не появлялся.
– Но это не объясняет причины вашего страха. – Он слегка ослабил вожжи, объезжая слишком медленно ехавший экипаж. Лошади прибавили шаг, и накидка Уикхэма затрепетала на ветру.
– Он один из немногих людей на свете, которых я считаю воплощениями дьявола.
Габби снова ощутила холодок под ложечкой, появлявшийся каждый раз, когда она думала о Тренте. Она покачала головой, показывая, что не хочет говорить об этом, и попыталась сменить тему:
– Если уж рассказывать о своей жизни, то теперь ваша очередь. Для начала вы могли бы сказать, как вас зовут.
– Если я назову свое имя, вы можете проговориться и выдать меня, – коварно улыбаясь, ответил он. – В данный момент я Уикхэм. Честно говоря, я начинаю привыкать к этому имени. В жизни графа есть свои приятные стороны.
– Особенно для отпетого мошенника, – саркастически пробормотала Габби.
Уикхэм посмотрел на нее и широко улыбнулся:
– Кто бы говорил! Ладно, не будем ссориться. Мало кому из знакомых мне женщин хватило бы смелости дергать судьбу за усы. Это одна из присущих вам черт, которые вызывают мое восхищение.
Ответить Габби не успела. Они догнали старомодную карету. Сидевшая в ней леди отчаянно замахала им.
– Это тетя Августа! – воскликнула Габби. – Придется остановиться.
Уикхэм остановился рядом с каретой. Когда Габби представила «брата» леди Сэлкомб и ее подруге, миссис Далримпл, началась непринужденная светская беседа. Сначала Уикхэм выслушал выговор за то, что не нанес тетушке визита сразу после приезда в Лондон, но вскоре получил отпущение грехов.
– Я понимаю, адресов у тебя хватает, – слегка смягчившись при виде красивого племянника, сказала тетя Августа.
После этого речь зашла о подробностях предстоящего бала. Беседа продолжалась, пока их экипажи не стали мешать общему движению. Тут Уикхэм извинился перед тетушкой и поехал дальше.
Останавливаться пришлось еще не раз. Сначала их задержала леди Сайленс Джерси с компаньонкой по имени миссис Брук. Она с любопытством осмотрела Уикхэма и попросила рассказать о приключившемся с ним несчастье. Рассказ был лживым от начала до конца, но забавным. Слушательницы вдоволь посмеялись, а потом вспомнили сходный случай, происшедший с дядюшкой леди Сайленс. Когда они расстались, в ушах Габби еще звучало обещание леди Джерси найти ей поручителей для вступления в клуб «Альмак».
– Очаровательная пара, не находите? – напоследок услышала Габби слова леди Джерси, обращенные к ее спутнице. – А ее младшая сестра – бриллиант чистой воды. Никто не станет возражать против вступления в клуб племянника и племянниц Августы Сэлкомб.
– Кажется, Клер обеспечен успех. – Габби откинулась на спинку кожаного сиденья и улыбнулась. Тем временем экипаж вновь достиг ворот Гайд-парка.
– А как же вы? Разве вас не привлекает возможность поучаствовать в «ярмарке невест»? – с любопытством спросил Уикхэм.
Габби засмеялась. Уикхэм был прав, прогулка стала для нее лучшим лекарством. Воспоминание о визите Трента вновь отправилось в дальний уголок сознания. А Уикхэм… Хотя она ни на минуту не забывала о недостатках этого человека, союз с ним был куда приятнее соперничества. И становился приятнее с каждой минутой.
– Тетя Августа сообщила, что я могу рассчитывать только на вдовца с детьми. – При этом она состроила уморительную гримасу, заставившую Уикхэма улыбнуться. – Причем, судя по ее тону, за очень старого вдовца с кучей детей. Так что, сами понимаете, мысль об участии в «ярмарке невест» меня не слишком вдохновляет. Я прекрасно знаю, что мое время ушло. Теперь я гожусь лишь в компаньонки Клер.
– Ну да, совсем старушка, – насмешливо ответил он. – А как же быть мне? Не забывайте, я старше вас на восемь лет.
Габби посмотрела на него, приподняв брови.
– Значит, вам тридцать три года? Мое досье пополняется. Тридцатитрехлетний капитан, который каким-то образом был знаком с моим братом. Осталось обратиться к королеве фей и узнать ваше имя.
Ответить Уикхэм не успел. На аллее, которая вела к воротам, появились два всадника, заметили их и замахали руками. Всадница в модной зеленой амазонке оказалась леди Уэйр.
Габби перестала улыбаться, невольно прищурилась и обменялась несколькими словами со спутником Белинды, лордом Хендерсоном, краем глаза следя за тем, как Уикхэм подносит к губам руку своей любовницы. Он целовал ее пальцы дольше, чем позволяли приличия, а затем, не выпуская руки Белинды, начал негромкую беседу. Габби старалась узнать, о чем они говорят, но не расслышала ни слова.
Впрочем, не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об их интимных отношениях. Даже если бы Уикхэм поцеловал леди Уэйр в губы при всем честном народе, он не смог бы скомпрометировать ее сильнее.
Когда они распрощались с собеседниками и выехали за ворота парка, Габби мысленно внушала себе, что этот человек – развратник. Если бы она не клюнула на его красивое лицо и располагающие манеры, ничего этого не случилось бы. Ну ладно… Теперь она будет умнее и не даст заманить себя в сети.
– Почему вы замолчали? – спросил Уикхэм, пробираясь между экипажами.
– В самом деле? Просто у меня разболелась голова, – ответила она первое, что пришло на ум. Он смерил Габби пристальным взглядом:
– Что-то очень внезапно.
Габби пожала плечами:
– Головная боль всегда подкрадывается незаметно.
– Если бы я был тщеславен, то сказал бы, что ваша головная боль началась сразу после нашей встречи с леди Уэйр и ее спутником.
Смущенная его проницательностью, Габби взяла себя в руки и бросила на Уикхэма надменный взгляд:
– Если вам в голову могла прийти такая мысль, – значит, вы действительно тщеславны.
Он усмехнулся так, словно ответ Габби рассеял все его сомнения.
– Признайтесь, Габриэлла, вы ревнуете.
– Вы сошли с ума!
– Белинда – мой друг.
Услышав столь наглую ложь, Габби невольно фыркнула.
– Проститутка она, вот кто!
– Ай-яй-яй, Габриэлла, не ожидал услышать от вас такие слова. Вы меня шокируете, дорогая, – сказал он, дразня Габби взглядом.
– Вы не имели права кокетничать со своей возлюбленной у меня на глазах. Я понимаю, что вы не можете похвастаться воспитанием, но джентльмен никогда не будет строить глазки любовнице в присутствии своей сестры. Даже мнимой.
– Я не строил глазки Белинде, – спокойно возразил он.
Габби только испустила негодующий смешок. К этому времени они достигли Гросвенор-сквер, и Уикхэм придержал лошадей.
– Называйте это как вам угодно, но я прошу впредь не делать ничего подобного на глазах у публики. Пока Клер не выйдет замуж, наше имя должно оставаться безукоризненным.
– Габриэлла, вы очаровательная маленькая злюка.
Догадавшись, что он посмеивается над ней, Габби вышла из себя. Когда Уикхэм остановился перед домом, ее глаза метали искры.
– А вы, сэр, похотливое животное, и я с наслаждением избавилась бы от вас, если бы могла!
Больше всего на свете ей хотелось выпрыгнуть из экипажа и удрать без оглядки. Однако больная нога удерживала Габби на месте. Уикхэм остановил лошадей, спрыгнул и подошел к двери экипажа. Но вместо того чтобы подать ей руку, как требовали правила хорошего тона, он на глазах у застывшего в дверях лакея Фрэнсиса, слуг и прохожих взял Габби за талию.
Когда ноги Габби коснулись земли, она тряслась от гнева.
– Нет, не избавились бы, – негромко сказал Уикхэм, глядя на нее сверху вниз. – Для этого я вам слишком нравлюсь.
Затем он отпустил ее. Габби плотно сжала губы: присутствие публики мешало ей высказать этому человеку все, что она о нем думает. С достоинством королевы она повернулась к нему спиной и начала величаво – другого слова не подобрать – подниматься по ступенькам.