Значит, и с ее врагом.
«Ну, не совсем врагом», - сказала она себе. Но это не означает, что теперь ему не грозит опасность.
- Капитан Дэшуэлл, вам не следует…
- Ш-ш, Цирцея. Просто Томас, если не возражаешь. - Он снова поймал ее руку и, притянув ближе, прошептал на ухо: - Фамилию Дэшуэлл тут не очень любят, и в Англии, и в Шотландии, если уж на то пошло. За мою голову назначена высокая награда… - Сделав паузу, он посмотрел на нее.
Пиппин вздрогнула от его взгляда.
- Да, я знаю.
Выпрямившись, он широко улыбнулся:
- Так ты следила за моими приключениями?
- Ваши подвиги трудно пропустить, сэр. - Она оглянулась, отыскивая взглядом кузин. Какова бы ни была причина, он здесь, и это не может служить хорошим предзнаменованием для него и для нее тоже, если ее увидят с ним. - По вашей милости многие торговые суда лишились груза.
- Лучше уж пусть они лишатся чая и шелков, чем я головы. - Он наклонился ближе. - Как же я смогу украсть другой поцелуй с твоих сладких губок, если моя голова будет торчать на пике?
Поцелуй? Он намеревается поцеловать ее? Снова?
Только бы поцеловал, подумала она и тут же сообразила, что ее ждет.
Ее репутация будет погублена, не говоря уже о том, что Фелисити ей шею свернет за то, что навлекла на них скандал, ведь они с таким риском приехали в Лондон на светский сезон и так много поставлено на карту.
Нет, о поцелуе и речи быть не может.
«По крайней мере, не здесь и не сейчас, на виду у всего Лондона, - нашептывал ей озорной голосок. - Но возможно, позже…»
Что он предложил ей годы назад?
«Идем со мной, Цирцея. Идем отсюда. Ты будешь в безопасности, я обещаю. Я научу тебя быть пиратом».
Нужно было уйти с ним в ту ночь, а не сбежать, как испуганный ребенок. Если бы она в ту ночь послушалась своего сердца, то знала бы о поцелуях больше, чем те жалкие воспоминания, за которые цеплялась…
Пиппин, спотыкаясь, отступила и глянула по сторонам убедиться, не смотрят ли на них, щеки у нее снова запылали.
- Что вы здесь делаете? - снова спросила она, меняя тему.
- Боюсь, застрял. По крайней мере, пока лед не растает, - сказал он. - Я прибыл сюда… можно сказать, по делам и оказался в ловушке. Какое… затруднение. - Он кивнул на стоявшие во льду суда. - И без друзей. По крайней мере, до сих пор. - Он снова попытался взять ее за руку, но Пиппин на этот раз оказалась проворнее и спрятала руку под накидку.
Это капитана Дэшуэлла не остановит, сообразила она, заметив, как он глянул на ее высовывающийся локоть. Пиппин сделала еще шаг назад.
- Осмелюсь сказать, вы сами в этом виноваты. Понятно, почему у вас нет друзей. Леди Джозефина говорит, что вы презренный, бесчестный, бессовестный…
Она замолчала, поскольку он, похоже, воспринимал нелестные эпитеты как высокую похвалу.
- Но, милая Пиппин, думаю, именно этим я тебе и нравлюсь.
- Вы мне вовсе не нравитесь, - солгала она. - Я вас даже не знаю.
Откинув голову, он взглянул на нее, и она заметила на его лице тень рыжеватой щетины. В тот миг, когда он смотрел на нее, Пиппин почувствовала - она готова была в этом поклясться - соленый запах моря и смолы, ставший его визитной карточкой в ту давнюю ночь их первой встречи.
И все же он изменился, как, конечно, изменилась и она. Он раздался в плечах и стал выше ростом. В отличие от напыщенных щеголей и богатых прожигателей жизни, на которых постоянно указывала Фелисити, этот человек привык жить своим умом и в борьбе добывать или красть то, что хотел.
И по блеску его глаз Пиппин поняла, что он мог даже хотеть ее. Ее! Нищую леди Филиппу Ноуллз.
- Так ты читала обо мне в газете? Видела отчеты обо мне и «Цирцее»? - Покачиваясь на каблуках, он разглядывал ее. - Но думаю, не мои подвиги заставили тебя запомнить меня, кое-что еще все это время подогревало твое воображение.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - напустила на себя чопорный вид Пиппин. Хотя она прекрасно знала, о чем речь.
Он пожал плечами, потом наклонился опасно близко.
- Ты ни разу не вспомнила наш поцелуй? Когда это было - два, нет, три…
- Четыре года, сэр, - без размышлений поправила его Пиппин. Черт! Она угодила в его западню. Ужасно трудно быть чопорной, когда он рядом. Но это не значит, что не надо пытаться. - Я тогда была ребенком, - напомнила она, - а вы - настоящим злодеем, коли поступили так дерзко. - Он рассмеялся то ли над ее выговором, то ли над чопорностью, она не знала.
- Ребенок! Тогда ты с оружием в руках делала мужскую работу на благо страны. - Капитан Дэшуэлл покачал головой. - Миледи, вы тогда были ребенком не больше чем теперь. И позвольте сказать, вы превратились в обворожительную леди. Столь же очаровательную, насколько я бесчестный. - Он пальцем мягко поднял ее подбородок. - Я никогда не забывал твои глаза. Столь же голубые, как мое сердце черно. - За словами последовал хриплый тоскливый вздох.