Он поспешил вернуться к тому месту, где была привязана его лошадь, чтобы догнать Эмму. Она уехала прежде, чем он успел отдать ей копии документов. Кроме того, он не смирится с тем, чтобы последнее слово осталось сегодня за ней, — его роль в этой нелепой комедии не окончена, и уж он постарается, чтобы последнее слово было за ним.
Дорога у моста делала поворот, и когда Грей миновал его, то увидел, что повозка Эммы остановилась, а рядом с ней — какого-то всадника.
Сначала он подумал, что это Тристан, но потом заметил, что незнакомец сидел на лошади не так уверенно, как виконт, о котором говорили, что он словно родился в седле. Пожалуй, этот всадник чувствовал бы себя гораздо лучше, передвигаясь пешком. Увидев, как тот склонился к Эмме, ухватившись одной рукой за спинку сиденья, Грей немедленно решил, что вываляет этого нахала в грязи, и подхлестнул коня.
— Эмма, какое удивительное совпадение, — сказал он многозначительно, поравнявшись с ними.
Всадник, выпрямившись, обернулся. Грей сразу же узнал его: это был тот самый денди, который шокировал вчера вечером своими аплодисментами театральную публику. У него непроизвольно сжались кулаки. Он не позволит этому юнцу сорвать его планы относительно директрисы.
— Вряд ли это совпадение, — отозвалась Эмма, и было видно, что она недовольна новой встречей с герцогом. — Мы расстались всего две минуты назад.
— Вы — герцог Уиклифф, — протянул юноша.
— А вы… — Грей стал вспоминать его имя. Вчера дядя Деннис назвал его… — Фредди Мейберн. — Кто бы он ни был, Грей надеялся, что он поймет намек и уедет, ведь ему надо закончить разговор с Эммой.
— Вы обо мне слышали, да? — Ничуть не смутившись холодным тоном Грейдона, Фредди улыбнулся. — Я говорил Джейн, что сделаю себе имя в Лондоне, но мне и в голову не могло прийти, что такой человек, как лорд Уиклифф, знает меня.
— Я всего лишь видел, как вы аплодировали вчера на спектакле в академии, — сдержанно ответил Грей.
Улыбка Фредди немного поблекла.
— О!
— К вашему сведению, мистер Мейберн, главный трюк, если хочешь завоевать девушку, заключается в том, чтобы не дать ей понять, что она хотя бы в малейшей степени вас интересует.
— Я бы заменила слово «трюк» на «задача». — Эмма натянула поводья, и повозка тронулась с места.
Фредди между тем подъехал ближе к Уиклиффу.
— На самом деле, ваша светлость, я надеялся поговорить с…
— Извините меня, — прервал его Грей и, оставив Мейберна посреди дороги, поехал вслед за Эммой. Самое забавное, думал он, что это может войти в привычку: гоняться за мисс Гренвилл по Гемпширу. Обычно женщины преследовали его, а не наоборот. Догнав Эмму, он сказал: — Вы кое-что забыли.
— Да, знаю, но в тот момент, когда вспомнила об этом, я уже уехала.
— Значит, признаетесь, что сбежали? — удивился Грейдон.
— Я прервала разговор, который был мне неинтересен. Вы задались целью оскорблять меня до тех пор, пока не отдадите документы, или все же намерены вести себя благородно?
Она искоса взглянула на него из-под полей соломенной шляпы. Было ли это приглашением к флирту? Грей не был в этом уверен, однако вожделение окатило его удушливой горячей волной. Не в силах сдержаться при виде обращенного к нему личика с пухлыми, слегка приоткрытыми губами, он наклонился и прижался к ним ртом.
Поцелуй длился секунду, не более, но пронзил его, будто молнией. Немного опомнившись, Грей выпрямился. Глаза Эммы были закрыты. Желание прыгнуть к ней в повозку боролось в нем с инстинктивным порывом бежать. Он не помнил, чтобы когда-либо так реагировал на поцелуй. Ему нравилось целоваться, и, как ему говорили, делал он это отлично, но еще никогда простое соприкосновение губ не сводило его с ума, как это было сейчас.
Эмма открыла глаза. В них одновременно читались испуг и удивление.
— Что вы… что вы себе позволяете?
Призвав на помощь все свое умение держать себя в руках, Грейдон пожал плечами:
— Вы сказали, что читаете курс о поведении таких мужчин, как я. Как вы думаете, что я сделал?
— Я не унижусь до ответа, — немного запинаясь, произнесла она. — Пожалуйста, ваша светлость, отдайте мне документы.
Он молча достал из кармана сверток и, передавая его Эмме, коснулся ее пальцев. Не взглянув на бумаги, она положила их рядом с собой на сиденье. Ее лицо все еще горело ярким румянцем.
— Спасибо.
Эмма натянула поводья, и старая лошадка снова не спеша побрела по дороге.
Грей решил не отставать. Как бы этот поцелуй ни возбуждал его самого, на Эмму он подействовал гораздо сильнее. Она наверняка не привыкла к мужскому вниманию и теперь скорее всего обдумывает, какую пользу можно из этого извлечь. А раз так, соблазнить ее будет легко. Это самое замечательное пари, которое он когда-либо выигрывал. Грей почти не сомневался, что, не проехав и мили, она будет готова броситься ему на шею.
Но когда половина намеченной им дистанции осталась позади, Эмма спросила:
— Почему вы все еще здесь?
Такого вопроса он не ожидал.
— Вы уже начали работу над своей частью пари, — все же нашелся он, — а я собираюсь начать работать над своей.
— Что? — Повозка резко остановилась.
— Мне хотелось бы встретиться со своими ученицами, мисс Эмма. Если вы, конечно, не возражаете.
Судя по выражению ее лица, она возражала, но Грей приготовился стоять на своем. Неожиданно Эмма кивнула:
— Вход на территорию академии мужчинам воспрещен, но на сей раз мне придется сделать исключение.
— Да уж, другого варианта нет, — согласился он.
— Но вашу работу будут все время контролировать.
— Кто? Вы?
Отвернувшись, она стала смотреть на дорогу.
— Я директриса, но в школе работают компетентные учителя, ваша светлость. А когда у меня будет возможность, я загляну к вам на урок, но большую часть времени постараюсь непременно посвятить тому, чтобы выиграть пари.
Грей сердито глянул на ее профиль. Может, поцелуй не так уж сильно на нее подействовал, как он думал? Следующий будет покрепче.
— Даже если вы будете заняты этим двадцать четыре часа в сутки, пари вам не выиграть.
— Полагаю, один из нас ошибается, и совершенно уверена, что это не я.
Эта перепалка могла бы продолжаться целый день, но, по правде говоря, Грею не терпелось встретиться с юными леди, которые помогут ему одержать победу над мисс Эммой. Первое, чему он не станет их учить, — это как добиться успеха в свете. А научить их флиртовать и строить глазки не составит ему особого труда и поэтому окажется невысокой платой за то, чтобы заставить академию — и Эмму Гренвилл — пасть перед ним на колени.
У входных ворот на табурете, прислоненном к чугунным воротам, сидел настоящий тролль. Во всяком случае, он выглядел как тролль — старый и скрюченный. Не хватало лишь трубки — и образ был бы законченным. При их появлении он встал — ноги у него оказались на удивление длинными — и в знак приветствия стянул с головы бесформенную шляпу.
— Доброе утро, мисс Эмма.
— Доброе утро, Тобиас.
Когда повозка проехала внутрь ограды, Тобиас, выйдя на середину дороги, остановился перед конем Грея:
— Простите, сэр. Мужчинам сюда нельзя.
— Кто вы такой? — удивился Грей.
— Привратник, — осклабился тот.
— Нет, нет, Тобиас, — крикнула Эмма. — Пропустите лорда Уиклиффа, но только сегодня. Я дам вам расписание, когда его светлость может приезжать в академию.
Снова сняв шляпу, тролль отошел в сторону.
— Вы, верно, герцог из герцогов, ваша светлость, коли вам разрешили войти в ворота, хоть нынче и не день посещений.
Глядя вслед удаляющейся повозке, Грей наклонился к Тобиасу и спросил:
— Она всегда такая строгая?
— Да, ежели дело касается распорядка, но девочки для нее — все. С виду строга, а сердце у нее большое — больше, чем весь восточный Гемпшир.
Такая лестная характеристика не на шутку огорошила Грея. Но он же не собирается в самом деле отнимать у нее академию, подумал он, пришпоривая Корнуолла. Он хочет лишь преподать ей урок, указав ей на ее место в обществе. И Бог даст, в его постели.