– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросила миссис Эджертон.
– Это было бы очень кстати, – вежливо улыбнулась Шарлотта. – Дорога из города была достаточно долгой.
– Готова биться об заклад, что езда в таком роскошном экипаже была вовсе не такой уж утомительной, – насмешливо проговорила миссис Вейн.
Миссис Эджертон бросила на золовку обеспокоенный взгляд:
– Лора, прошу тебя...
– А что? Если бы не твое признание правительству, мы могли бы ездить в таких же роскошных каретах и одеваться в такие же шикарные наряды. Они нисколько не лучше нас, просто богаче.
Миссис Эджертон раздраженно вздохнула.
– Лора, пожалуйста, принеси нам лимонада и печенья.
Лора Вейн негодующе махнула рукой:
– Я не прислуга.
– Разумеется, не прислуга, дорогая. Принеси, пожалуйста, нам всем напиток и печенье.
Миссис Эджертон угрожающе прищурила глаза. Несмотря на свою миниатюрность, она, судя по всему, была леди с характером. Золовка какое-то мгновение выжидала, но затем, фыркнув, вышла из комнаты.
Маленькая леди повернулась к Джеймсу и Шарлотте и извиняющимся тоном сказала:
– Вы должны извинить Лору. Обычно она мила и любезна. Ее муж умер в прошлом году, оставив в наследство долги. Затем недавно ее брат... – Миссис Эджертон оборвала фразу, затем добавила: – Она особенно впала в уныние за последние несколько недель. Я не могу этого объяснить, но кто может обвинить ее?
Джеймс откашлялся.
– Мы хотим принести наши самые искренние соболезнования по поводу смерти вашего мужа.
Миссис Эджертон печально улыбнулась:
– Это странно. Оплакивать человека, который жульничал, воровал, лгал и бросил меня. Я не знаю, что больше всего меня разочаровывает в Сильвестре. То ли его жадность, то ли его нежелание делиться своими сокровищами ни с кем, даже со мной.
Шарлотта осторожно спросила:
– Миссис Эджертон, могли бы вы с чистой совестью жить на эти средства, если бы знали, что они украдены?
Она взглянула как-то отрешенно, словно погрузившись в свои мысли, затем вздохнула.
– В некий период своей жизни, полагаю, я могла бы сделать все, пока со мной был Сильвестр. Но тогда он был совершенно другим человеком, он и мухи не мог обидеть. Позже он изменился: его ничто не удовлетворяло, все не нравилось... Как ни печально – даже я. Наверное, вы правы, мисс Хейстингс. Не думаю, что я сумела бы обрести душевный покой, зная, что он сделал. Он превратился в такого человека, которого я не могла любить... Должно быть, я говорю ужасные вещи, поскольку он теперь мертв?
– Разумеется, нет, – успокоил ее Джеймс. – Смерть не меняет человека. Его ценность, его заслуги – это сумма его добрых дел и успешных начинаний, это семья, которую он оставил после себя.
В этих словах Шарлотта услышала отголоски прежнего герцога Жирара. Она подумала, что подобные мысли, должно быть, вбивали Джеймсу в голову еще в то время, когда он ходил в коротких штанишках.
Миссис Эджертон взглянула прямо в глаза Джеймсу и здраво предположила:
– Если следовать вашему критерию, ваша светлость, Сильвестр стоит очень мало.
– Я здесь не для того, чтобы быть судьей, миссис Эджертон. Я здесь для того, чтобы исправить ошибку и проследить, чтобы украденное имущество не попало в бесчестные руки. Будучи женщиной высоких моральных качеств, вы заявили о краже. Но мы и теперь нуждаемся в вашей помощи. Благодаря вам, мы смогли отыскать украденные вещи. Но, – Джеймс сделал эффектную паузу, – многое из имущества еще предстоит возвратить.
– Могу сказать, что вы не единственный, кто его ищет.
– Кто еще ищет украденное имущество? – спросила, наклонившись вперед, Шарлотта.
Сидящий рядом Джеймс напрягся.
– Мистер Джон Браун, – ответила вдова. – Но я подозреваю, что это не настоящее его имя.
– Скажите, миссис Эджертон, как этот человек выглядит? – снова спросила Шарлотта.
– В точности не помню. Довольно высокий блондин, и это все. Весьма сожалею.
Как ни странно, Джеймс испытал облегчение, услышав столь мало говорящее описание мужчины. Шарлотта заерзала на диване. Что-то было в этом такое, чего она не понимала. Ей стало не по себе, она не хотела признать, что Джеймс до сих пор продолжает что-то держать от нее в секрете.
Тем временем миссис Эджертон продолжала:
– Он пришел сюда несколько недель назад, назвался другом Сильвестра. Он сказал, что хочет поделиться сокровищем со мной, если я дам ему карту.
Шарлотта и Джеймс обменялись многозначительными взглядами.
– Он не сказал, что было изображено на карте? – спросил Джеймс.
– Нет. Он лишь сказал, что это была карта его и Сильвестра и она ему очень нужна. Я разговаривала с ним всего лишь несколько минут. Я сразу поняла, что он один из тех самых воров.
Джеймс встревожено выпрямился.
– Он не причинил вам никаких неприятностей?
– Когда я отказалась помочь ему, он стал говорить о золоте, предложил поделиться со мной, если я помогу ему.
– Золото или товары?
– Этот человек говорил именно о золоте. Я ответила, что ничем не могу ему помочь.
– Вы его видели после этого? – спросила Шарлотта.
– Нет. Он сразу ушел. Я была удивлена. С этих пор я его не видела. – Она вдруг нахмурилась. – Мне следует беспокоиться, ваша светлость?
Джеймс на мгновение задумался, затем медленно покачал головой.
– Я думаю, что этот человек вернулся бы, если бы был уверен, что вы знаете что-либо еще. Честно говоря, я испытываю облегчение от того, что он не причинил вам неприятностей. Должно быть, он понял, что вы говорите правду.
Миссис Эджертон грустно улыбнулась и обвела рукой комнату.
– Я спросила его, неужто он думает, что я жила бы в таких условиях, если бы у меня была карта, благодаря которой можно найти золото. И вскоре после этого он уехал.
– У них не больше прав на золото, чем у нас, – заявила миссис Вейн, внося поднос с лимонадом и печеньем.
Джеймс встал, когда миссис Вейн поставила поднос на неполированный деревянный стол.
– Поскольку я был руководителем в военном ведомстве, когда были совершены кражи, я взял на себя ответственность за то, чтобы исправить это.
Миссис Вейн разогнула спину, вытерла руки о юбки и фыркнула.
– Скорее всего вы хотите сами заполучить награбленное. Все вы одинаковы.
Джеймс бросил на женщину такой взгляд, который способен остановить ураган.
– Все возвращенное имущество будет передано законному владельцу – английскому правительству. Эти деньги принадлежат казне, и я прослежу, чтобы они ни в коем случае не попали в нечестные руки.
Шарлотта тихо положила руку на рукав Джеймса.
– Миссис Вейн, кажется, у меня порвалась кайма на юбке. Не снабдите ли вы меня ниткой и иголкой, чтобы я могла ее подшить?
Женщина нахмурилась. Ее застала врасплох перемена темы в разговоре. Кивнув, она медленно сказала:
– У меня есть то, что вам нужно, в салоне.
Шарлотта поднялась.
– Извините нас, ваша светлость и миссис Эджертон, я подошью кайму, чтобы она не порвалась дальше.
– Да, конечно, дорогая, – откликнулся Джеймс. Шарлотта последовала за миссис Вейн. Приблизившись к порогу, она наклонилась и украдкой надорвала кайму. Подняв голову, она встретилась с взглядом Джеймса. Он смотрел на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.
Она игриво подмигнула Джеймсу. Тот замигал, выпрямился, и Шарлотте с трудом удалось подавить смешок. Это было так интересно – хотя бы иногда смутить его.
Слегка озадаченный, Джеймс остался наедине с миссис Эджертон. Его невеста снова показала себя весьма неординарной и загадочной штучкой.
Глядя поверх стакана с лимонадом, вдова негромко проговорила:
– Мисс Хейстингс очень мила, ваша светлость. Могу я вас спросить, почему она здесь с вами?
– Она моя невеста.
– Будьте осторожны, ваша светлость. Сильвестр вращался в кругах, пользующихся сомнительной известностью.