Ее предположение произвело совершенно неожиданный эффект.
— Я никогда не был женат, так что можете держать при себе свое дурацкое сочувствие! — Макбрут резко повернулся и пошел прочь.
— Значит, это была война кланов? Если вашим сородичам пришлось так поспешно оторваться от стола…
— Не было никакой войны, — бросил он через плечо.
— Тогда что же? — не унималась она, едва поспевая за ним. — Пожалуйста, я не собираюсь вмешиваться…
— Ну так и не суйте свой нос куда не следует!
— Но я хочу достучаться до вас, хочу узнать, почему вы меня так не любите.
В тени башни хозяин замка остановился. Хелен тоже замедлила шаги; ее красная накидка все еще была в снегу, а в волосах блестели льдинки.
Внезапно Макбрут почувствовал, что в его душе что‑то смягчилось. Черт бы ее побрал! Он должен раз и навсегда объяснить, что ему не нужна аристократка, подобная ей.
— Я презираю вас, потому что вы — англичанка, а еще потому что для леди вроде вас все это игра. Вы хотите позабавляться со своим шотландцем перед тем, как снова убежать в город, вернуться к удобствам цивилизации.
— Скажите, а ваша мать была англичанкой?
— Да, — неохотно признался он. Ему не хотелось ворошить прошлое, но эта надоедливая женщина все время подначивала его. — Мать приехала сюда, сгорая от любопытства и нетерпения выйти замуж за лэрда клана Макбрутов, но одной суровой зимы в горах оказалось достаточно. В день первой годовщины свадьбы отец задумал устроить грандиозное торжество… однако когда он поднялся к жене, чтобы выйти с ней к гостям, то нашел записку, в которой она писала, что уезжает, так как не может больше выносить трудностей жизни в замке.
Хелен прижала ладони к щекам.
— Вы тогда были еще младенцем…
— Да, всего нескольких месяцев от роду.
— И она никогда больше не приезжала хотя бы посмотреть на вас?
Черная, болезненная волна окатила его.
— Приезжала, когда мне было восемь лет, привезла подарки, пыталась купить мою любовь, а через неделю уехала и больше не возвращалась. Мать умерла через несколько лет, но мой отец до конца своих дней оплакивал потерю. Это он приказал, чтобы замок оставался точно таким, каким был, когда она жила здесь.
— Но… она хотя бы вам писала?
— За все это время от нее не пришло ни строчки, а мой бедный одурманенный любовью отец до самой своей смерти надеялся на чудо. Он не мог поверить в то, что прелестная жена променяла его и единственного сына на легкомысленные развлечения лондонского света.
— Мне так жаль. — Хелен с сочувствием взглянула на него из‑под ресниц. — Но вы не правы, если считаете, будто все англичанки похожи на вашу мать.
— Не прав? Но разве не вы пытаетесь украсть у нас все шотландское, носите наши пледы, приезжаете к нам в горы, притворяясь, будто они ваши, а потом трусливо удираете обратно в тепло и покой?
Хелен энергично покачала головой.
— Я не боюсь трудностей. Во время моих путешествий встречались и более серьезные вещи, чем сломанная карета и разрушенный замок, не говоря уже, — она смерила его оценивающим взглядом, — о шотландце с чудовищным характером.
Столь непочтительное высказывание привело его в бешенство. Не важно, слабая она или сильная, трусливая или смелая. Единственное, что ему нужно, — чтобы она убралась из его жизни.
Но кажется, это было уже невозможно.
Сделав шаг ей навстречу, Макбрут высказал свое самое мрачное предположение:
— Когда вы пришли вчера ко мне ночью, вы не учли одну вещь: я мог наградить вас младенцем.
Стало так тихо, что они слышали, как посвистывает ветер в кронах деревьев.
Наконец Хелен набрала побольше воздуха и выдохнула:
— Ребенка? Я не думала…
Он не понял, испугалась она или нет, зато испугался сам.
— Когда у вас в последний раз были месячные?
Она опустила голову.
— Думаю, это касается только меня…
— Нечего разыгрывать стыдливую девицу. Женщина обычно беременеет между двумя периодами.
Он не стал говорить ей, откуда это ему известно. Чем меньше она будет о нем знать, тем лучше.
— Мое… время кончилось три дня назад.
— Благодарите Бога за это.
Она стояла перед ним, скрестив на животе руки, словно от чего‑то защищаясь.
— Возможно, я и правда сглупила…
— Ну так в следующий раз, когда будете искать любовника, не сделайте той же ошибки.
Прежде чем Хелен успела ответить, он быстро направился к замку и, ни разу не оглянувшись, исчез за воротами серой башни.
Ему не нужно было ее сочувствие — это Макбрут более чем ясно дал ей понять. И все же сердце Хелен ныло от жалости к тому одинокому, брошенному мальчику, который жил в душе этого большого сердитого человека. Как бы ей хотелось обнять его, прижать к себе и утешить, показать ему, что не все женщины жестоки и бессердечны.