- Когда ты рассчитываешь прибыть на место?
- Гретна-Грин в двух шагах от границы.
Она кивала головой, а ее взгляд задумчиво блуждал по комнате, вдоль книжных полок у стен, потом добрался до куполообразного потолка красного дерева.
- Тебе повезло получить этот дом в наследство от матери. Куда удобнее, чем постоялый двор.
- По мнению моего отца, она была одной из его величайших ошибок, - его губы искривились. - А ошибался он частенько.
- Отчего же твоя мать была величайшей?
- Он утверждал, что она ему не пара. Отец отчасти стыдился ее. В семье матери водились кое-какие деньги - им принадлежала фабрика в Морпете, но ее провинциальность и неспособность принять его многочисленные любовные интрижки… - Спенсер пожал плечами.
Эви притихла и сделала еще один глоток.
- Должно быть, твой отец когда-то очень ее любил. Поначалу, - пробормотала она.
Спенсер расхохотался, тихо и неприятно, словно ему было не до смеха.
- Да уж! И ее и всех остальных жен. Он их всех любил поначалу. Поначалу он замечал лишь их красивые личики.
Ее глаза удивленно распахнулись.
- Сколько же жен было у твоего от…
- Четыре. Моя теперешняя мачеха Камилла была четвертой и последней. Она продержалась дольше всех. Она лучше других понимала его… привычки, его бесконечную ложь.
- Ложь, - необычно тихо повторила Эви.
- Да, он был искусным лжецом - ему не было равных в умении убедить женщину, что он любит лишь ее одну.
Спенсер невольно презрительно скривил губы.
- Он был способен кого угодно в чем угодно убедить. Даже меня. Иногда я даже воображал, что небезразличен ему.
- Судя по твоим словам, он был неприятным человеком.
Спенсер замолчал, закашлявшись.
- Когда мне было шесть, я застал своего отца с помощницей повитухи [11]. Незадолго до этого моя мать разрешилась мертворожденным сыном.
Эви задохнулась от ужаса.
- После этого она недолго прожила. Две недели. Потом появилась Камилла. К счастью для нее он первым отправился на тот свет.
Вытаращив глаза, она отхлебнула бренди из своего бокала и сморщилась.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что твой отец…
- Был убийцей?
Она молча кивнула, несомненно шокированная перспективой выйти замуж за человека, чей отец убивал своих жен и насаждал вокруг себя лишь ложь да злобу.
- Нет. Просто обстоятельства складывались так неудачно. Его первая жена скончалась в горячке. Вторая - из-за несчастного случая с каретой. Третья…, - при этих словах его горло сжалось, - моя мать так и не оправилась от родов.
А его отец тем временем совокуплялся в соседней комнате с другой женщиной.
- Я сожалею.
Спенсер хмыкнул.
- А он нет. Ее смерть позволила отцу жениться на Камилле.
Эви откашлялась и сделала еще глоток. Спенсеру хотелось знать: приняла ли она во внимание все им рассказанное. Этот брак приведет Эви в его мир - в мир, о котором ей ничего не известно. В мир, о котором она сочла целесообразным немного расспросить.
- Ты выглядишь испуганной.
Она метнула на него пристальный взгляд.
- Передумала?
- Конечно, нет. Каждый обитатель Литтл-Биллингс видел тебя и, похоже, пришел к тому же заключению, что и Питер. Тут не над чем раздумывать.
- Может, мне стоило убедить Шеффилда, что я не отец Николаса, а всего лишь похожий на него родственник.
Ее глаза удивленно расширились.
- Так ты передумал?
- Я? Нет.
Она облизнула губы.
- Вот именно. Это для Николаса самый лучший выход. И не похоже, что предстоящий брак слишком сильно изменит нашу жизнь.
Она улыбнулась, ее губы подрагивали.
- Ты так думаешь?
Она закрыла глаза, улыбка ее таяла на глазах. Она со звоном поставила стакан рядом с собой на стол.
- Не похоже, что это будет настоящий брак. Это скорее напоминает партнерство. Деловое сотрудничество.
- Ах, вот как ты это понимаешь?!
Эвелина кивнула.
- Безусловно. Или мне следует воспринимать это как-то иначе?
- Х-м-м, - пробормотал он. Спенсер тотчас же вспомнил тот поцелуй в саду, такой недолгий, но пылкий. Он, разумеется, не думал, что их взаимоотношения можно будет охарактеризовать как деловые. - Обстоятельства-то изменятся.
Спенсер понял, что ему придется объяснять прописные истины.
Эви сцепила пальцы лежащих на коленях рук.
- Как это?
- Например, - он жестом обвел близлежащее пространство, - ты станешь спать со мной. Занятия любовью все меняют.
В ответ на это заявление она злобно вскинула голову. От такой тупости щеки Эви очаровательно покраснели.
- Это не навсегда.
Спенсер склонил голову.
- Но надолго.
Возможно, если она окажется такой же страстной, как он подозревал, они вполне могли бы и дальше встречаться время от времени…
Она закашлялась.
- Что касается этого…
- Да?
- По-моему, нам будет не совсем благоразумно тотчас же вступать в супружеские отношения.
- Не совсем благоразумно? - он подался вперед. - Ты хочешь, чтобы мы повременили?
Он не в состоянии ждать. Спенсер с трудом мог спать по ночам - так сильно мучили его мысли о ней.
- До тех пор пока мы не узнаем друг друга получше.
- Я достаточно хорошо тебя знаю.
- Да неужели?! - в ее голосе зазвенело что-то похожее на гнев.
- Достаточно хорошо, чтобы понять: несколько недель ничего не изменят. Мне нужен наследник, - он поставил свой стакан - тот угрожающе зазвенел - и уставился на нее с неприкрыто-плотоядным выражением. - И ты будешьсо мной спать.
Она закрыла глаза.
- Ты говорил, что никогда не стал бы принуждать женщину…
Он фыркнул.
- Ты полагаешь, мне нужно будет прибегать к принуждению? - Спенсер неспешно окинул ее оценивающим взглядом. - Насиловать тебя?
Ее пробрал легкий озноб.
- Ты сама охотно согласишься.
- Самонадеянный…
- Разве тебя никогда не соблазняли? Когда ты встретила Йена, ты была просто невинной девушкой… Я уверен, тут не обошлось без некого ласкового убеждения.
Эви сжала руки в кулаки, вцепившись в пеньюар. Голубые глаза смотрели на Спенсера почти затравленно, как-то обиженно.
- Это было так давно.
- Я буду более чем счастлив вновь познакомить тебя с радостями обольщения.
Эви облизнула губы и, как ни в чем не бывало, продолжила гнуть свое. Лишь яркие пятна на ее щеках свидетельствовали об обратном.
- Стоит ли так спешить? Если немного поразмыслить…
Спенсер наклонился вперед в своем кресле, свободно свесив руки с коленей.
- Я четко дал понять, какие у нас будут отношения.
Ее ноздри раздулись.
- Все распланировать нельзя.
Он покачал головой, пристально глядя на ее упрямый острый подбородок:
- Ты так и не осознала, зачем нужен брак, верно? В этом же нет ничего сложного.
Ярость переполняла его, пока он изучал ее непроницаемое лицо. На нем было ясно написано несомненное отвращение к идее стать его настоящей женой. Это раздражало Спенсера. Этой женщине следовало бы млеть от восторга, что хоть как-то отодвинула нависший над ее головой, словно лавина, скандал, который разразится и похоронит ее, если обнаружится, что она выдумала себе мужа.
Вместо этого она выглядела так, словно ее вели на виселицу.
- Мы же договорились. Если только ты не передумала. В этом случае нам нужно обсудить, что делать с Николасом.
Она нахмурилась:
- С Николасом?
- Я намерен участвовать в его жизни, независимо от того станешь ты моей женой или нет. Мы уже обсудили все преимущества, которые я могу ему обеспечить. Он может жить со мной некоторое…
- Ты не отберешь у меня сына!
В глазах Эвелины вспыхивали искры. Ее затрясло от ярости. Он разгорячился, представив, как же она будет выглядеть в его постели: потерявшая голову от страсти, обнаженная, извивающаяся под ним.
[11]В викторианской Англии были широко распространены сексуально-этические ограничения, развилась двойная мораль. Установка - благовоспитанные дамы не шевелятся - предлагала "женщинам из общества" отдаваться пассивно, обездвиженно, без эмоций, вплоть до сокрытия оргастического переживания и уж без каких бы то ни было чувственных порывов. Это было связано с толкованием христианской морали, нормы которой, как известно, осуждают любые сексуальные проявления, не связанные с продолжением рода. По викторианскому идеалу джентльмен в определенном возрасте влюбляется, делает предложение руки и сердца, идет под венец, а уж потом во имя продолжения рода время от времени совершает половой акт со своей супругой, сохраняющей полную невозмутимость. Проституция между тем запрещена не была, она была допустимым явлением. Пусть таких женщин за людей не считали, однако на мужчину, пользующегося услугами проститутки, смотрели совершенно спокойно, это было общепринято. Если же муж заподозрил свою жену в чем-то аморальном, он в полном праве был выгнать жену из дома, и это была наиболее частая причина разводов. Оказываясь на улице, у женщины часто не было другого вывода, кроме как торговать собой. Таким образом, женщина не могла заниматься сексом с кем-либо, кроме своего мужа, на мужчин же это запрещение не распространялось. Считалось совершенно естественным, если он захочет другую женщину, это даже не являлось должной причиной для развода. Женщины же так вести себя не могли. Самым главным и ценным для них была их репутация, и ее было так легко потерять, стоило лишь распространиться слухам о том, что она падшая женщина.