- Ты же не ожидала, что я позволю ей остаться после ее маленького фортеля.
Эви коснулась лица мужа, наслаждаясь трением его щеки о ее ладонь.
- Это твой дом, Спенсер. Я хочу, чтобы он стал и моим. Хочу, чтобы он стал домом, где мы вырастим Николаса и наших детей.
Она цеплялась за Харбор из страха и отчаяния. Эви так долго рассматривала внешний мир с той же позиции, что и темноту: как что-то, чего надо бояться. Избегать. Место, где происходят только плохие вещи. Как на Барбадосе.
- Ты действительно это имеешь в виду?
Мэрдокам уже давно пора дать передышку от тяжелой работы и нависающего облака бедности. Благодаря Спенсеру она могла дать им безопасность и спокойствие, и позволить наслаждаться своими последними годами. Николас будет обожать Эштон Грейндж и приключение, которое он собой представляет. Эми тоже. У них уйдут часы на его исследование. С другой стороны, ее тетя может решить остаться в Харборе. Она не захочет покидать место, которое было ее домом в течение стольких лет.
Эви кивнула, улыбаясь. Снова.
- Да.
Спенсер улыбнулся в ответ. Широкой, удовлетворенной улыбкой. Он уложил ее на спину, поставив по обе стороны от нее свои мускулистые руки, будто заключив Эви в клетку. Ее живот напрягся. Глаза Спенсера блеснули светло-зеленым светом, наслаждаясь зрелищем.
- Тогда давай возьмем Николаса и привезем его домой.
Дом. Их дом. Впервые в жизни она верила в это. Верила, что у нее может быть дом вместе с ним.
Возможно, у нее будет все.
Затем он поцеловал ее, и сердце Эви затрепетало от его вкуса на ее губах. Она задохнулась, когда Спенсер вошел в нее, радуясь тому, что вся его твердая длина так идеально уместилась внутри нее. Никогда раньше Эви не чувствовала ничего столь совершенного, столь правильного, как тогда, когда его тело слилось с ее.
Руки Спенсера скользнули под нее, обхватили ягодицы и приподняли ее ближе к каждому его толчку, глубже вжимая ее в постель. Эви повернула голову, заглушая крики подушкой и пряча свои слезы.
Слезы радости. Слезы печали от того, что мужество предало ее, и мужчина, которого она полюбила, не знал ее на самом деле. От того, что когда он узнает, Эви рискует потерять его навсегда.
Много позже она проснулась в темной комнате. Ее уставшее, хорошо поработавшее тело на мгновение одеревенело от клубящейся вокруг темноты, пока она не почувствовала грудь Спенсера под своей щекой.
Эви вздохнула. Тьма больше не пугала ее. Не тогда, когда рядом с ней Спенсер.
- Ммм, - потянулась она. - Который час?
Его рука погладила ее предплечье. Прикосновение его мозолистых ладоней уже стало ей знакомо.
- Поздно.
Спенсер выскользнул из постели, и она вздрогнула, лишившись тепла его тела рядом с собой.
- Спенсер?
- Минутку.
Эви услышала, как он добавил дров в камин. Затрещали искры и слабый огонь постепенно разгорелся ярче. Улыбаясь, она откинулась назад на кровати и ждала, задаваясь вопросом: чувствовала ли она себя когда-либо такой удовлетворенной, такой защищенной.
Через мгновение Спенсер снова к ней присоединился. Дрожа, он притянул ее поближе к своему обнаженному телу. Телу, которое потеряло немного своего тепла за короткий визит к очагу. Эви взвизгнула от его ледяных пальцев на ногах, прикоснувшихся к ее лодыжкам.
- Перестань!
Он рассмеялся и покрепче ее обнял.
Успокоившись, она пробормотала у его груди:
- Знаешь, тебе не обязательно это делать.
- Что делать?
- Поддерживать огонь в очаге.
- Ты больше не боишься темноты?
Эви не потрудилась расспросить Спенсера о том, как он узнал о ее иррациональном страхе: ей не удалось хорошо скрыть его от него той ночью в гостинице.
Проводя пальцами по его груди, она поцеловала его упругую плоть, затем ответила.
- Думаю, что меня пугала не темнота.
- Нет? А что тогда? - рука Спенсера выводила круги на ее предплечье.
- Полагаю, демоны из моего прошлого. Кажется, они всегда умудряются отыскать меня в темноте.
- Какие демоны?
Эви сделала глубокий ободряющий вздох.
- Однажды ночью, очень давно, мужчина ворвался в мою спальню и напал на меня.
Его рука замерла на ее предплечье. Спенсер камнем застыл около нее. Она не двигалась, не смела посмотреть на него, слишком боясь того, что могла увидеть на его лице.
- Он не… - Эви прервалась, увлажняя свои пересохшие губы, - преуспел в своем грязном деле, но я никогда не могла выкинуть это из памяти.
- Когда это случилось? Где?
Тревога просочилась вниз по ее позвоночнику от его резкого тона. Она боялась сказать слишком много, и не зря. Эви не имела понятия о том, что Йен рассказал ему. Спенсер с легкостью мог начать соединять кусочки ее головоломки из лжи, если она упомянет работодателя, если упомянет Барбадос.
Ей не следовало ничего говорить, следовало держаться подальше от него, но Эви не могла. Она слишком хотела его. Нуждалась в близости, которая была больше интимной.
Отбрасывая осторожность в сторону, Эви пробормотала:
- Это было до Николаса, до Йена, - по крайней мере, это было правдой.
- Я узнаю имя этого человека, - мрачно и грозно прогрохотал его голос у нее под ухом.
Дрожь пробежала по ее рукам. Эви оперлась на локоть, чтобы взглянуть на него, дурное предчувствие нахлынуло на нее.
- Зачем?
На челюсти Спенсера напрягся мускул, когда его губы сжались в твердую линию. Его рука на ее запястье сжалась.
- Я хочу узнать его имя, Эви.
Она покачала головой.
- Не заставляй меня снова вспоминать это. Забудь.
В этот момент что-то сверкнуло в его глазах. Рука на ее запястье расслабилась.
- А ты забыла?
- Это в прошлом. Все, Спенсер, - Эви облизнула пересохшие губы и покачала головой. - Что-то изменилось вчера в погребе. Я перестала прятаться от темноты. Встретилась, наконец, с ней лицом к лицу. И ты пришел за мной, - ее речь ускорялась, становясь более уверенной. - Тогда я поняла, что в темноте могут происходить и хорошие вещи. Прекрасные, замечательные вещи, - она протянула руку, растопырив пальцы на его груди. Сильные ровные удары его сердца пульсировали под ее ладонью.
Те плохие воспоминания больше не преследовали Эви. Было похоже, что Спенсер изгнал ее призраков, надежно похоронив их в прошлом… дав ей что-то еще, что-то лучшее, на чем можно сфокусировать внимание.
- Я все-таки хочу узнать имя этого мужчины, чтобы я мог нанести ему визит. Ты теперь моя жена. Нужно заставить его отвечать за свои поступки.
Вздыхая, она откинулась назад напротив него.
- Что ж, он далеко отсюда. Тебе придется пересечь океан, чтобы воздать ему по справедливости, а я не буду в восторге, если ты меня покинешь.
Спенсер проворчал и заключил ее в объятия.
- Не хочу, чтобы ты снова когда-нибудь страдала. Мысль о том, что с тобой что-то случилось… - он потянул за кончики ее волос, лежащих на его груди.
Незнакомая боль сжала ее сердце. Эви никогда не думала, что мужчина будет так о ней заботиться, что она сможет найти то, что Фэллон нашла со своим мужем. Спенсер не объяснился ей в любви, но она знала, что нравится ему, он хочет ее. Они испытывают привязанность друг к другу. Разве этого не достаточно?
Будет ли этого достаточно, если муж узнает ее тайну? Если он узнает, что женился не на Линни? Что она не была той женщиной, к которой у него возникли нежные чувства во время кампании в Крыму? Будет ли это иметь значение для Спенсера? Достанет ли ей мужества, чтобы это выяснить?
Как долго может она продолжать лгать человеку, которого любит? Что-то сжалось в груди Эви при мысли о том, чтобы освободиться от лжи, признавшись ему во всем. Сможет ли она перенести, если это означает потерять их новообретенную близость? Потерять Спенсера? Дикое отчаяние прожгло ее от такой перспективы.
Горло Эви перехватило от страха, но она знала, что должна рискнуть. Обязана. Потому что иначе у них никогда не будет ничего настоящего, истинного.