Бренда Джойс
Скандальный брак
Эта книга посвящается Роберте Сталберг и Джуди 0'Брайен,
моим прекрасным новым друзьям, неизмеримо обогатившим мою жизнь.
Я дорожу вашей дружбой. Спасибо за все.
Пролог
Эссекс, Англия, 1852 год
«…Господи, я еще так молода, и меня наверняка ждут впереди не только радости, будут и суровые испытания, и разочарования, и мелкие обиды, и боль… Но сегодняшний день все равно останется самым несчастливым в моей жизни!»
Эта мысль неотступно преследовала Анну, доводя ее почти до изнеможения.
Словно сквозь туман Анна видела, как ее кузина Фелисити надевает платье, сшитое специально к помолвке, и изо всех сил старалась не слушать счастливую болтовню, которой та сопровождала сей торжественный процесс. Официально об этой ненавистной для Анны помолвке Фелисити с виконтом Лионзом объявят лишь сегодня вечером, но во всем графстве и доброй половине Лондона уже вовсю обсуждали эту новость. Больше всего на свете Анне хотелось вообще ничего не знать и находиться сейчас где угодно, только не в спальне своей кузины. Анна попросила разрешения уйти к себе в комнату, маленькую, невзрачную комнату, которую она ненавидела, но тетя Эдна не позволила, сказав, что в такой важный для Фелисити день полезна любая помощь.
На самом деле никакой помощи Анны не требовалось, потому что служанка-француженка со всем прекрасно управлялась сама. Талию Фелисити затянули так туго, что она стала на два дюйма уже. Анна никогда не завидовала Фелисити, но сейчас, глядя на ее полную грудь и округлые бедра, она почти ненавидела свою красивую, женственную кузину. Анна никогда не считала себя привлекательной, но сегодня ей казалось, что она просто уродина…
А Фелисити все продолжала щебетать. Какое же это мученье! Анна прикрыла глаза. Фелисити не подозревала, что каждое ее счастливое слово — будто нож в сердце кузины. Анна любила Доминика Сент-Джорджа. Любила с тех пор, как себя помнила. Она даже не пыталась скрывать своих чувств, но ни тетя, ни дядя, ни кузина — никто не принимал их всерьез: все лишь снисходительно улыбались, а иногда и открыто потешались над уверенностью Анны в том, что однажды Дом не только заметит ее, но и женится на ней. Может статься, так и случилось бы, если 6 она, а не ее кузина упала с лошади и свалилась прямо к его ногам, с тоской думала Анна. Да, да, он бы сейчас на Фелисити даже и не взглянул!..
Анне казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. А кузина, любуясь на себя в зеркало, не переставала болтать, превознося красоту и богатство Дома Сент-Джорджа. Хоть бы она наконец прекратила!
— О мама, — в сотый раз воскликнула Фелисити, — я так счастлива!
— Нормальное состояние для девушки, отхватившей такого мужчину, — трезво, без обиняков ответила Эдна Коллинз, — Слава Богу, герцог и маркиз вызвали его домой и велели жениться, иначе, вполне возможно, нам пришлось бы праздновать твою помолвку с лордом Гарольдом Ридом.
Фелисити была младшим ребенком Эдны и к тому же единственная дочь в семье. Ее впервые вывезли в свет четыре года назад; с тех пор она получила дюжину предложений руки и сердца, но отвергла все. Анна была свидетелем бесконечных семейных споров о том, кто же наконец должен стать спутником жизни Фелисити; несмотря на множество разногласий, все стороны сходились в одном: она должна выйти замуж в нынешнем году. И вот, когда после долгих пререканий было решено, что следует принять предложение лорда Рида, немолодого, но очень богатого барона, за Фелисити начал ухаживать Доминик, и все планы оказались моментально забытыми..
Анна проглотила подступивший к горлу комок. Она еще не выезжала в свет. И не потому, что ей только семнадцать, и даже не потому, что тетя и дядя никогда не стали бы тратить на это деньги. Просто Анна слишком сильно любила Дома, чтобы искать другого мужа.
Лучше она до конца своих дней останется старой девой, но будет продолжать любить Доминика. Вечно. Даже несмотря на то, что он муж ее кузины… Анна быстро смахнула выступившие на глазах слезы, опасаясь, что Эдна или Фелисити заметят, как она расстроена.
Служанка-француженка с сочувственной улыбкой взглянула на девушку.
Эдна, занятая дочерью, не обратила внимания на состояние Анны.
— Веди себя как подобает и будь хорошей женой, и ты ни о чем не пожалеешь. Примирись со всеми его привычками, хорошими и плохими, — наставляла она Фелисити.
Но белокурая голубоглазая красавица только рассмеялась в ответ.
— Мне известно, какая репутация у Дома СентДжорджа, мама. Я знаю, что у него были самые красивые женщины в мире, но знаю и то, что своих скаковых лошадей он ценит гораздо выше. Не надо считать меня дурочкой. Как должна вести себя леди, я усвоила с детства, но не стану неукоснительно соблюдать все правила. Я не позволю Дому сбежать к любовнице сразу после брачной ночи. И не позволю, чтобы он любил своих лошадей больше, чем меня!
Эдна громко хмыкнула, что, по-видимому, должно было означать одобрение.
— Но если он все же сохранит любовницу или отдаст предпочтение лошадям, тебе лучше сделать вид, что ты ничего не замечаешь.
— Как бы там ни было, я собираюсь приручить жестокосердного виконта Лионза! — Фелисити засмеялась, но в глазах ее вспыхнули хищные огоньки. — Мне ведь не следует забывать, что однажды я стану маркизой Уэверли, а потом герцогиней Рутерфорд! Не так ли?
Анна больше не могла выносить все это. Мысленно она представила себе Дома, с золотисто-каштановыми волосами, смуглой кожей. Дома, тепло улыбающегося Фелисити, отчего ямочка на его правой щеке становилась глубже. Анна покачнулась и, спотыкаясь о ворс огромного персидского ковра, на ходу метнув яростный взгляд на пенящуюся кружевами белоснежную кровать, бросилась к дубовой двери.
— Куда это ты собралась? — резко окликнула ее Эдна. — Вернись сейчас же!
Впервые в жизни Анна не выполнила приказания своей ненавистной тети. Стараясь сохранить остатки гордости, она выбежала из комнаты.
Анна одиноко стояла у стены в бальной зале Уэверли Холл — главной резиденции маркиза Уэверли Филипа Сент-Джорджа, отца Доминика. Ее взгляд был прикован к другому концу залы, где у входа расположилось семейство Сент-Джорджей вместе с ее тетей, дядей и кузиной. Но она видела только одного Дома.
Черный фрак, черные брюки с атласной полосой по шву, в манжетах белоснежной рубашки — запонки с сапфирами, сверкающими в ярком свете пяти огромных люстр… О, он выглядел просто великолепно. Дом был самым красивым мужчиной, которого когда-либо встречала Анна. Пожалуй, черты его лица были даже чересчур правильными, но главную привлекательность придавало ему необычное сочетание красок: смуглая кожа, глаза цвета топаза и густые, золотисто-каштановые волосы. Но Анна, как завороженная, смотрела только в его глаза. Прекрасные, гипнотизирующие, намекающие на какую-то тайну, а может быть, трагедию, они словно звали ее, как голос сирен манил моряков в море. И… это были глаза одинокого мужчины…
Сейчас он стоял рядом с Фелисити, которая в бледно-голубом вечернем платье выглядела восхитительной и желанной. Гости подходили поздравить жениха и невесту, и Дом сдержанно кивал головой.
А Фелисити сияла, смеялась и цепко держала его под руку. Анна никогда раньше не видела, чтобы кузина вела себя так откровенно. Доминик был к ней неизменно внимателен, хотя казалось, что вечер его несколько утомляет.
Их взгляды неожиданно встретились, и Дом быстро отвел глаза.
Анна вздрогнула. Происходило что-то странное. Уже не в первый раз за этот вечер их взгляды вот так, как сейчас, внезапно и необъяснимо скрещивались. Несомненно. сегодня он наконец заметил ее, но Анна не могла понять почему. Ее щеки были бледны, лицо безжизненно, глаза и кончик носа опухли и покраснели. Она надела какое-то девчоночье платье цвета темной морской волны, которое раньше носила Фелисити. Анна считала, что даже этот цвет для нее сегодня недостаточно мрачен: ей хотелось быть с ног до головы в черном.