Ну-ну. Уборкой на ночь глядя.
Мы с матушкой вышли на задний двор особняка. Здесь уже вовсю велись садовые работы. И огромная беседка в центре будущего сада уже была возведена, для маленьких пока что построили лишь каркасы.
– Дорожки будут огибать ровно остриженные кусты. Беседки, как видишь, будут в классическом стиле с белыми колоннами и куполом, вокруг садовник посадит розы и плетущиеся растения.
– А фонтаны? – придирчиво спросила мать.
– Будет несколько небольших.
– Нужен один и огромный. В несколько уровней! У твоего отца во дворце такой есть…
– Боюсь, это слишком дорого для нас.
– Кстати, о дороговизне. Где взяла золото на ремонт? Отсудила у Райдера при разводе? – мама невинно захлопала глазами, но я сразу поняла, что этот вопрос волнует её сильнее всего.
– Мы договорились с Господином Мэллори, что он будет постепенно выдавать мне деньги на ремонт в пределах настоящей цены владений. Но не больше, – я немного извратила нашу договорённость, чтобы мать не поняла, что деньги уже у меня на руках.
– Ты развела его на кучу золота? – Адалин повернулась ко мне.
– Всего лишь на то, что мне было положено. Ты продешевила, мягко говоря.
Я уж молчала про то, что вообще-то не стоило обманывать глупую дочь и пытаться получить сиюминутную выгоду, чтобы быстрее свалить с любовником на отдых. Хотя теперь, узнав мать, я поняла, что она была способна на любые глупости.
– Не продешевила! – раздражённо ответила Адалин. – У меня не было выбора! Роберто грозился уйти, если мы не поедем на следующий же день! Я взяла ту сумму, которую бы точно дали и мгновенно.
Гениально. Я покачала головой, но снова засунула своё мнение куда подальше. Объяснять что-то матери не было смысла. Тем более, что она в письме писала мне немного другую версию, выгораживая себя.
– Думаю, этот Мэллори неплохо так подправит наше денежное положение, – довольно прищурилась Адалин.
– М-м, – неопределённо протянула я.
– А ты не промах! Я развела твоего отца на «Драконье сердце», а теперь ты этого богача на ремонт в нём.
– Ага, у нас прямо семейный подряд, – не удержалась от сарказма я.
Но мама сарказма не заметила и расплылась в улыбке.
– А что это там? – спросила она, указывая на небольшое поле. – Петта? Зачем здесь этот сорняк?
– Потому что весь урожай сожгли недоброжелатели.
– Но за домом, около сада? Ты же сказала будет клуб для женщин. Мне не нравится вид, Мариэлла, нужно исправить!
– Поле скроют высокими кустами, и гости не будут видеть, – пояснила я. – И кажется ты снова забыла, что это мой дом.
Я не могла лишить Зубастика лакомства. Да и Перси смущённо спрашивал, оставим ли мы немного земли для его огорода. Он почти всю жизнь растил петту и не представлял, как будет жить без уже привычного труда в поле.
– У тебя нет чувства вкуса!
Выпал не достиг цели. Я так устала от матушкиных глупостей, что кажется познала дзен. Пусть Адалин говорит, что пожелает.
Мы вернулись в дом, где мать принялась ахать и заламывать руки. Ей не понравилось, что снесли одну из стен и сделали одну большую комнату для приёмов. Я питала робкую надежду, что однажды к нам придёт хотя бы пятьдесят гостей за раз. Тогда зал и понадобиться.
– А это план комнаты для спиритических сеансов и гаданий, – я показала чертежи и зарисовки, которые мы согласовали с дизайнером и мадам Гадалиной Лжевской, которая уже была в предвкушении новой работы.
– О, Всеотец! Зачем же рисовать на стенах эти ужасные символы? Что же они значат?
– Это пентаграмма, – пояснила я. – Все эти предметы помогают создать нужную атмосферу для спиритических сеансов и гаданий, а также помогают участникам настроиться на правильный лад.
– Безумие! – выдохнула Адалин, нервно прикладывая руку к груди.
Я думала, что прогулка и экскурсия утомят мать, или может успокоят. Тем более время было уже позднее. Но она стала ещё раздражённее. Впрочем, возможно её раздражало вообще всё?
Я не стала показывать Адалин маленький зал для чаепитий и остальные комнаты. А просто отправила спать. И пошла сама, думая, хорошенько отдохнуть. Завтрашний день обещал быть тяжёлым.
Пришлось засыпать под визгливое брюзжание, доносящееся из соседней комнаты.
Так я узнала, что постельное бельё у нас слишком старо, а комод, который остался один-одинёшенек, не вмещает и четверти матушкиной одежды. Я сочувствовала Грейс, которая пыталась втолковать Адалин, что лучше комнат у нас просто нет.
Так я и уснула.
Ночью мне снилось, что приехал Роберто – жгучий двадцатилетний красавчик – и забрал мать далеко-далеко, пообещав жениться. А я построила вокруг «Драконьего сердца» огромный забор, который только на драконе и можно было перелететь. И сделала вход по пропускам. Прямо как в моём мире.
И когда обманутая молодым альфонсом мать снова вернулась. Сюрприз! Во сне совести у меня не было, и я не без доли злорадства наблюдала, как она трясёт кулаками, раздражённо кричит, но войти не может.
Сюрреалистичный сон прервался тем, что я услышала голоса на улице. Один из них явно принадлежал Господину Дракону.
Я подскочила, бросив взгляд на старые часы на стене. Десять утра! Как хорошо, что я не закрыла окно перед сном, иначе бы всё проспала. Это надо было так устать накануне. Хотя странно, что Грейс меня не разбудила…
Нужно было срочно привести себя в порядок. Я отбросила тонкое одеяло и в одной ночной рубашке побежала к шкафу.
Вытащила красивое синее платье со скромным декольте, зато с изящными кружевами на корсаже. Вполне себе пойдёт.
Сердце предвкушающе билось, даже присутствие в доме Адалин не могло испортить моего чудесного настроения. Наверняка Даррен что-то придумал, как нам быть. А вдруг он поцелует меня именно сегодня? Я тщательно гнала от себя эти мысли, но так хотелось в череде забот подумать о чём-то милом и приятном. Я впервые за последние месяцы чувствовала себя так легко.
Услышала, как скрипнула дверь. Обернулась, думая, что Грейс бежит помогать мне зашнуровать корсаж. Но там стояла мама.
– Что-то ты сегодня заспалась, милая, – ласково сказала она, заходя. – Доброе утро.
– Доброе, а где Грейс? – я принялась расплетать косу, чтобы скорее расчесать волосы. Причёску точно не успею сделать!
– На кухне, готовит лимонад. Я сама помогу тебе.
Я тут же перестала расчёсываться и покосилась на Адалин. Она выглядела вполне себе благодушно. Видимо, мысленно пересчитывала деньги Господина Дракона? Иначе чего бы ей так добреть.
Мать уже с утра успела накраситься и сделать причёску. Платье на ней было нежно зелёного оттенка с перламутровыми жемчужинами и небольшими рюшами. Слишком шикарное для особняка, в котором идёт ремонт и везде грязь. Но вполне подходящее для того, чтобы производить впечатление на мужчин. Я сразу поняла на кого Адалин нацелилась.
Я сбросила ночную рубашку, натянула тонкое нижнее платье и принялась за верхнее – тоже по-летнему тонкое. От матери требовалось лишь зашнуровать корсаж, который ждал своего часа. Сама бы я не справилась.
– Господин Мэллори на заднем дворе в новой центральной беседке. Я велела подать утренний чай туда.
– Там же разруха, – всполошилась я. – А… впрочем сейчас у нас везде разруха. Он поймёт.
– Да-а… я тоже на это понадеялась, – нежным голосом пропела Адалин.
Что-то мне её тон не нравился.
– Матушка, выйди и позови лучше Грейс, – попросила я, оборачиваясь и не скрывая подозрительного взгляда.
– Как скажешь, Мари, – она сделала шаг к двери и закрыла её. Я услышала, как поворачивается ключ.
– Мама! – я бросилась к двери, путаясь в платье, которое не успела до конца надеть. – А ну стой!
– Думаю, тебе надо отдохнуть немного, – донёсся до меня приглушённый голос из-за двери. – Поспи ещё часик. Ты явно в последнее время много работала.
Я дёрнула дверь – не открыть.
– Грейс на кухне, девочки в школе, а старик пошёл в поле, – певучий голос Адалин полнился гордостью.