Она толкнула его, сам факт прикосновения запустил необратимую реакцию потому что она не уйдет отсюда, пока не докажет ему, что не была мягкой и податливой. Вплоть до этого момента она позволяла ему брать на себя ведущую роль в их отношениях. Не было никаких причин не позволять ему этого, но теперь ей нужно показать Габриэлю, что она может с ним справиться.
— Ты слышал, что я только что сказала? — возразила она, перемещаясь на его территорию и сдвигая платье, так чтобы обнажились бедра. Его взгляд сразу же опустился на них, и она не могла не заметить, как натянулись его брюки. В этих отношениях власть была у нее, и она не преминет ею воспользоваться. — Ты должен принимать меня такой, какая я есть, или отпустить меня. Буду честной, я не готова решать, чего я хочу, но знаю, что не буду состоять в отношениях с тем, кто думает, что может запереть меня и выводить только тогда, когда у него возникнет ко мне желание.
— Я всегда хочу тебя. — Его рука переместилась на ее колено, прежде чем скользнуть вверх по коже, которую она обнажила. — Всегда.
В ту минуту, когда он прикоснулся к ней, ее одежда стала казаться слишком тесной и обременительной. Только Габриэль творил такое с ней… и она боялась, что он останется единственным. Если они не смогут решить свои разногласия, она, вероятно, пробудет одна всю оставшуюся жизнь.
— Нет, тебе нужна женщина, которую ты выдумал в своей голове, та, которая мурлычет по команде и ловит каждое твое слово. — Она была довольна тем, как звучал ее голос, несмотря на то, что сердце бешено барабанило в груди.
— Нет. Мне нужна женщина, которая достаточно умна, чтобы найти выход из горящего дома. Я хочу ту, кто достаточно храбр, чтобы остаться и спасти своего возлюбленного, когда должна была бежать. Я хочу ту, кто на каждом шагу бросает мне вызов. — Он медленно приобнял ее за талию, и она вдруг обнаружила, что сидит у него на коленях, а к ее заднице прижимается эрекция. — Я хочу тебя каждую минуту каждого чертового дня. Я настолько сильно хочу тебя сейчас, что не в состоянии думать.
— Но ты в состоянии строить из себя босса.
— Ты можешь не верить этому, но я никогда не был таким одержимым. Я не мудак, который требует, чтобы его женщина делала все, что он ей говорит. — Он обнял ее за талию. — Как правило, я отталкиваю ее и иду своей дорогой. Как правило.
Да, между ними не было ничего подобного.
— Может быть, нам тоже стоит разойтись. Теперь, когда Валери под стражей, я сомневаюсь, что у меня будут проблемы с возвращением домой.
— К черту это. Я не могу тебя отпустить. — Он напрягся. — Покажи мне грудь.
Когда он использовал этот низкий повелительный голос, Эверли горела от желания повиноваться, но ведь именно из-за этого она и попадала в беду, разве не так?
— Я не обязана ни черта делать из того, что ты говоришь.
— Словно ты когда-нибудь делала, — прорычал он. — Ты знала, что я не позволю тебе встречаться с этим человеком в одиночку, именно поэтому и ускользнула. Ты подвергла себя опасности.
— У меня был пистолет, и я знаю, как позаботиться о себе. — Она отвергла его обвинение.
— У этого человека могли быть сообщники, которые только и ждут, как бы тебя прикончить. Или же он мог тебя похитить. — Его руки сжались, как будто он боялся ее отпустить. — С тобой могло случиться что угодно. Если бы я не узнал, где ты… Я даже не хочу думать об этом.
Мужественный аромат его кожи смешался с сандаловыми нотками его одеколона и дразнил ее нос. Каждый раз, когда она вдыхала, Эверли возвращалась обратно в моменты, когда он накрывал ее тело своим, двигаясь между ее ног, чтобы подарить самое большое удовольствие, которое она когда-либо испытывала. Он был так близко, и, чтобы почувствовать это снова, ей нужно было лишь сдвинуться на несколько дюймов, пока их губы не встретятся. Ему не понадобится больший намек.
— Я могу позаботиться о себе. — Она смотрела на его прекрасный рот.
— В случае с этими людьми, нет. Черт возьми, Эверли. Скажи, я единственный, кто так много чувствует? Тебе было бы все равно, если бы я шел прямо в возможную ловушку? Неужели, если я умру, для тебя это ничего не будет значить? — Эти слова прозвучали как возглас отчаяния.
Она колебалась. Эверли и не представляла, что он чувствовал ту же самую глубокую привязанность, которую ощущала она. На самом деле, не представляла. Она знала, что он хотел ее, и думала, что его поведение связано с его собственническими чертами, подчеркивающими его личность альфа-самца. Но теперь он говорил не о ее безопасности или даже просто сексе. Мог ли он на самом деле влюбиться? Может ли она поверить, что стала не просто еще одной женщиной, которую этот миллиардер с харизмой кинозвезды боготворил бы в течение нескольких недель или месяцев, прежде чем смог бы двигаться дальше?