Похоже, он не испытывал тех же проблем, когда присел и стал прокладывать дорожку из поцелуев вверх по ее бедру.
— Он не остановится, пока я не скажу ему. Я хотел побыть с тобой наедине. Я хочу снова тебя попробовать. Я когда-нибудь говорил тебе, как чертовски приятно ощущать твой вкус на языке?
Его рот парил над ее киской, и все мысли о том, чтобы остановиться, исчезли. Вдыхая ее аромат, он потирался лицом прямо о ее самые чувствительные местечки. Все, что он делал, ощущалось так хорошо. Это было немного запретно и так интимно, что переполняло ее сердце чувствами.
— Мне нравится, когда ты пробуешь меня на вкус.
Гейб поднял голову, его глаза пылали.
— Правда?
Слабая улыбка заиграла на его губах, перед тем как он снова скрылся между ее ног, зубы задели внутреннюю часть ее бедра.
— Я все время думаю о том, как ты меня касаешься, — выдохнула Эверли, зарывшись пальцами в его короткие волосы.
Он отстранился и обхватил ее бедро, его пальцы порхали по клитору.
— Вот так?
Она застонала, напрягшись всем телом.
— Больше.
— Тогда скажи мне, что ты хочешь. Скажи, что тебе нужно. Что эта милая маленькая киска хочет от меня?
— Поцелуй меня.
— О, это я могу сделать. — Он поцеловал ее прямо над клитором. — Видишь. Я очень хорош в этом деле.
Засранец. Она не пропустила его ухмылку. Он наслаждался возможностью помучить ее и намеревался заставить ее умолять.
— Нет. Оближи меня.
Он провел языком вдоль одной ее половой губы, а затем по другой, медленным движением, которое сводило ее с ума.
— Твое желание для меня закон.
— Черт побери, Габриэль. Я хочу твой язык везде. Пробуй меня. Заставь меня умолять, кричать и кончить. — Она посмотрела на него. — Никто не может заставить меня чувствовать себя так, как ты.
— Именно это я и хотел услышать.
Он приблизился к ней, и она задохнулась от первого долгого движения его языка. Эверли откинулась назад, и ей не оставалось ничего, кроме как сдаться. Она жаждала удовольствия, отдавать и брать, в те моменты, когда сдавалась ему. Но это значило бы гораздо больше, если бы у них было будущее. Она хотела быть его партнером — в удовольствии, в бизнесе, в жизни.
Ее мысли рассеялись, когда его язык начал творить волшебство.
— Габриэль…
— Раздвинь ноги шире, детка. — Он толкнул ее колени, вклиниваясь между ними плечами.
Задыхаясь, она тонула в изысканном блаженстве. Один из его пальцев раздвинул складки, вторгаясь в нее. Чувствовать его было невероятно, это пробуждало в ней новый голод. Она прижалась к нему, пытаясь заставить его проникнуть глубже, двигаться быстрее. Но он продолжал удерживать этот устойчивый ритм, который заставлял ее тело напрягаться. Кожа покрылась мурашками, дыхание сбилось.
Он вел ее к вершине желания. Эверли схватила его за волосы, пытаясь обернуть ноги вокруг плеч — в поисках чего-то еще, что могло бы подтолкнуть ее к краю. Он отказывался спешить или изменять медленный, сводящий с ума ритм.
Когда она захныкала, он нащупал ее клитор, а затем взглянул на нее. Его губы блестели от ее возбуждения.
— Ты хочешь большего.
Это был не вопрос.
— Ты знаешь, что да.
— Тогда попроси меня.
— Больше, Габриэль. Сейчас. — Она хотела выкрикнуть ему приказ. Она была так близка к краю. — Дай мне больше…
Казалось, он решил ее помучить.
— Больше чего? Больше моих пальцев, или ты хочешь мой член?
У нее не было никаких сомнений в том, что именно она хотела.
— Ты нужен мне внутри, Габриэль. Жестко. Быстро. Заполни меня.
На его лице появилось выражение опасного удовлетворения.
— Несомненно, но я хочу, чтобы ты поработала ради этого, детка. Эта поездка займет больше времени, чем мы предполагали.
Он снова коснулся ее губами, и Эверли ахнула, каждый ее мускул напрягся, когда он снова повел ее к ошеломляющему удовольствию.
В этом они подходили друг к другу. Как и он, она хотела, чтобы эта магия продолжалась вечно.
*
Гейб наслаждался каждой ее частичкой. Когда он провел языком по ее нежной плоти и вошел в нее вторым пальцем, то не мог не наслаждаться процессом. Она так хорошо пахла. Женственно и сладко. Он был уверен, что, даже умирая, будет все еще помнить о вкусе ее возбуждения на своем языке. Ее кожа была настолько мягкой, что он переживал, что на ее бедрах останется след от его щетины, но у него не было времени побриться.
Кажется, Эверли это не заботило. Она широко раскрыла свои бедра, без колебаний открывая ему великолепный вид на ее прелести. Она открылась для него, как цветок, который слишком долго обходился без солнца. Он облизнул жемчужину ее клитора. Маленький драгоценный камушек так и умолял обратить на него внимание. Он собирался позаботиться о нем. Она могла сражаться с ним где угодно, но здесь у них были одни и те же мысли, одни и те же потребности.