Это было несправедливо.
— Сотрудницей? Так значит, ты наш новый генеральный директор. Об этом еще не объявляли публично, так как я могла знать в прошлую пятницу, что скоро ты станешь моим боссом? Я даже понятия не имела об этом, пока не вошла в эту комнату две минуты назад.
— Я не собираюсь играть с тобой в эту игру, Эва. Я имею в виду, Эверли. Ты должна простить меня. Ты ассоциируешься у меня с твоим именем для съема.
— Ты это серьезно? — только абсолютное возмущение удерживало ее от того, чтобы покинуть комнату. Как он посмел? — Ты меня не знаешь, но обвиняешь в каком-то умышленном обольщении.
Он невозмутимо смотрел на нее, но его отсутствие отрицания, возможно, также было молчаливым согласием.
В Эверли бурлила ярость.
— Я прочитала вчера о вас, мистер Бонд. Поверь мне, мой опыт с вашим и рядом не стоит. Но мужчины, как вы, могут выделывать любые секс эскапады. Женщины, как я… У меня был один единственный любовник за всю мою жизнь, и меня называют шлюхой.
— Сегодня все приписывают мне произношение этого слова. Я не говорю, что ты шлюха, но я нахожу интересным, что ты идешь напролом здесь. Шлюха — это женщина, которая принимает деньги за свои услуги. Я не платил тебе. Ты ожидала что-то от меня сегодня, например, сделки, которую заключила со своим последним любовником? — он покачал головой. — Если так, то глупо вести переговоры, когда ты уже все отдала.
Эверли понятия не имела, о чем он говорит, и ей было плевать. В те выходные, она хотела его и верила, что он заботится о ней. Но прямо сейчас она скорее откусит себе язык, чем признает это.
— Почему ты хотел видеть меня сегодня утром? Очевидно, ты понятия не имел, кто я, пока я не пришла.
— Но ты точно знала, кем был я. По твоему собственному признанию, ты читала обо мне.
Он обернул ее слова против нее. Она решила, что было бы неплохо признать, что она им интересовалась. Она не сомневалась, что он каким-либо образом использует эту информацию против нее.
— После того, как мы провели выходные вместе. После того, как меня окружили репортеры на выходе из гостиницы, и все в этом офисе видели статьи.
— Я чувствовал себя немного виноватым из-за этого. Теперь мне интересно, не сама ли ты вызвала их.
— Какого черта я буду вызывать прессу? Чтобы выставить свое унижение на всеобщее обозрение? Ты думаешь, что, как сотрудник Кроуфорд Индастриз, я хочу быть известной тем, что я переспала с «плохим мальчиком с Уолл-стрит» и новым боссом? Я думала, что дни, которые мы провели вместе, были особенными, но предполагаю, я попалась на твои уловки, — она откинулась назад, стараясь не сердиться на себя за доверчивость. — Я, наверное, одна из тысячи.
Вдруг он встал, отодвинув стул и излучая мощную вибрацию, которая, казалось, заняла все пространство в комнате.
— Я, конечно, не стал бы называть это тысячами. Таблоиды преувеличивают. Я уверен, что не трахнул и несколько сотен, но пока я не могу быть уверен. Через какое-то время становится сложно считать. Итак, давай перейдем к сути дела. Что именно должно было произойти дальше по твоему плану?
Он ходил по кабинету, как зверь, преследующий свою жертву. Эверли чувствовала себя выслеживаемой, окруженной.
Она подняла голову, отказываясь становиться жертвой.
— Какой план? Все, что я ожидала от этой встречи, это узнать, что нужно от меня новому генеральному директору.
Он шагнул прямо к ней, так близко, что ей пришлось встать. Если бы она продолжила сидеть, он бы навис над ней, что придало бы ему психологическое преимущество, ведь он бы заставил ее смотреть на него снизу-вверх. Она не собиралась позволять ему этого.
Несмотря на то, что она едва доставала ему до середины груди, она стояла на своем. Атмосфера накалилась до такой степени, что ей стало трудно дышать.
Его это, казалось, позабавило, когда он смотрел на нее сверху вниз.
— Хотите узнать свои новые обязанности, мисс Паркер?
— Я хочу знать, собираешься ты уволить меня или нет. Если да, то ты должен знать, что я намереваюсь подать на тебя в суд.
Негодование бурлило в ней, вулканическая ярость из-за того, что он превратил что-то значимое и красивое в корыстный, гадкий акт. Вулкан вот-вот готов был взорваться. Они могли бы разобраться с этим как взрослые. Это не должно было составить трудности. Они совершили все по обоюдному согласию, но он действовал так, как будто она нанесла ему какое-то великое оскорбление.
Его рот растянулся в небольшой ухмылке.