— О, так ты собираешься подать на меня в суд? Это будет интересное слушание. Ну, я еще не уволил тебя. Ты знаешь, как это происходит с новым руководством. Нам нужно прийти и выяснить, в какой области лежат ваши таланты. Каковы ваши таланты, Эверли?
Ее кровь вскипела еще сильнее. Да, это был гнев. Она была достаточно близко к нему, чтобы почувствовать тепло его тела, это не должно было заводить ее, не после того, как он к ней отнесся.
— Я одна из лучших специалистов по компьютерной безопасности в этом бизнесе. Вот почему Мэддокс нанял меня.
— Да, я верю, что ты в выгодном свете представила свое детство ботаника. Это было умно. Необычно. Должен признать, я обнаружил, что эта твоя черта глубоко интригует. Но я немного разбираюсь в бизнесе, и ты не похожа на исполнительного директора. Интересно, почему мой дорогой друг Мэд нанял кого-то столь молодого.
— Потому что я очень хороша в том, что делаю.
— В компьютерной безопасности, — в его голосе звучало сомнение.
Она никогда не сдавалась без боя, независимо от того, с кем его вела. Она почти смирилась с мыслью, что ее уволят, но теперь собиралась бороться изо всех сил. Она ни за что не допустит, чтобы ее уволили и выпроводили из здания с поджатым хвостом.
— Да. Я сыграла важную роль в том, чтобы перенести эту компанию в двадцать первый век. Брандмауэр, который установил последний глава кибербезопасности, был дерьмом, которое мог взломать любой школьник. Я знаю, на что вы намекаете, мистер Бонд, но меня приняли на работу, потому что я знаю свое дело. Таким образом, вы можете обращаться со мной одним из двух способов. Вы можете сидеть в этом кресле, которое вы унаследовали, как и все остальное в вашей жизни, и мы можем обсуждать мою роль в компании, или вы можете стоять у меня над душой, как женоненавистник, который наслаждается, устрашая других. Вам выбирать.
Его глаза полыхнули. Он подошел ближе.
— Есть еще один вариант.
— И какой же? — независимо от того, насколько он вторгался в ее личное пространство, она не отступит. Она не могла показать ему, как сильно его присутствие нарушает ее концентрацию или, что после ухода из Плазы, она только и думала, что о нем.
— Я могу сделать это, — он взял ее лицо в свои руки и накрыл ее рот своим, прежде чем она смогла остановить его.
Движением языка Габриэль напомнил ей об удовольствии, которое мог подарить женщине. Шок от горячего желания потряс ее. Эверли знала, что должна была оттолкнуть его, и подняла руки. Но вместо того, чтобы отодвинуть его, она ухватилась за лацканы его пиджака и притянула ближе.
В этом поцелуе не было и намека на нежного любовника. Он взял все под свой контроль, когда его губы заставили ее открыться шире, и он проник глубже. Он зарылся пальцами в ее волосы, определяя угол и глубину проникновения. Его тело прижалось к ее, полностью овладев. Он прижался, давая ей понять, что его приличный костюм просто маскирует его первобытную природу.
— Эва, я знаю, что не должен этого делать. Я не могу остановиться, — его руки скользнули вниз, обхватив ее за задницу. — Это неправильно, и я, блять, не могу оставить все произошедшее позади.
А она не могла заставить его сделать это. Габриэль интуитивно знал, как заставить ее тело ныть под его прикосновениями.
Он схватил ее юбку в кулак и дернул вверх, опустив голову к изгибу ее шеи, его губы ласкали ее горло. Теплая ладонь скользнула по ноге. Где-то в глубине разума слабый голос предупредил Эверли, что это выходит из-под контроля. Но когда Габриэль был так близко и снова прикасался к ней, все чувствовалась правильным.
— Скажи мне остановиться, — выдохнул он ей в губы, прежде чем снова завладеть ими.
Умнее было бы сопротивляться ему. Но ее тело было далеко от этого. Он воспламенил ее, и она горела в ожидании наслаждения, как и ранее ночью, желая, чтобы его плоть прижалась к ней. Она жаждала связи, которую ощущала, когда он находился глубоко внутри нее.
На одно долгое мгновение она утонула в его запахе.
— Я знаю, что я должен.
Позволить ему прикоснуться к ней сейчас было неправильно. В ночь, которую они провели вместе, ни один из них не знал, что скоро они станут боссом и сотрудницей. Теперь они знали. В Кроуфорд Индастриз не было политики запретов отношений между работниками. Она не могла придумать ни одной причины, по которой они не должны видеться друг с другом, за исключением того, что он так явно показал свое презрение к ней. Он прояснил, что использовал ее и в то же время каким-то образом винил ее.
Эти мысли придали ей силы воли, чтобы оттолкнуть его.
— Перестань, Габриэль. Я не собираюсь становиться твоей удобной подстилкой.