Ее глаза распахнулись, и их взгляды встретились. Красивые ореховые глаза. Иногда янтарные, иногда тепло-коричневые, иногда, как теперь, такие зеленые. Ее глаза были теплыми и щедрыми, почти ласкали его. Когда он смотрел в эти глаза, то не мог себе представить, что она была совсем не невинна.
— Я здесь. Я с тобой. Ты мне нужен.
Первобытное желание овладело им. Этот акт был не только ради удовольствия. Гейб намеревался использовать его, чтобы убедиться, что она привязалась к нему так же, как и он к ней. Они должны были разделить нечто большее, чем плоть и блаженство. Им нужна честность. И вонзаться в нее, пока он заглядывал в ее чертову душу, было самым честным, что он когда-либо делал.
И доверие. Они находились в опасной ситуации, ей нужно было верить, что он даст ей что-то большее, чем просто оргазм. Ей нужно было доверить ему свою жизнь, если они хотят выжить.
Он прижал Эверли к стене, вонзаясь еще глубже. Гейб толкался в нее, наклоняя, думая только о том, как сделать так, чтобы ее зрачки расширялись от удовольствия. Когда он снова полностью вошел и прижался к девушке, она приоткрыла губы в крике.
Он накрыл их своими, испивая звуки ее освобождения. Он хотел эти звуки для себя. Всегда. Он разорвет любого ублюдка, который попытается забрать ее от него.
Когда она разлетелась на мелкие кусочки и задрожала, ее гладкая плоть сокращалась вокруг него, мурашки пробежали по его спине. Экстаз вышел из-под контроля, захватывая его. Гейб чувствовал себя совершенно потерянным, как будто какая-то часть его сейчас и во веки веков будет частью этой женщины. С хриплым криком он кончил, освобождаясь в ее глубине. В этот момент он ненавидел презерватив, желая, чтобы между ними абсолютно ничего не было.
Как только удовольствие утихло, его мышцы превратились в кашу. Медленно он отошел и позволил девушке скользнуть вниз по стенке душа, пока ее ноги не коснулись пола. Но она выглядела такой же слабой, как он себя чувствовал. Все его тело пульсировало, пресыщенное — на данный момент, но он не мог заставить себя совсем отойти от нее. Гейб не мог остановить себя, не прикасаться к ней.
Он потянулся за мылом и повернул девушку лицом к стене. Она прислонилась к нему, в абсолютном доверии, зная, что он не позволит ей упасть.
— Ты тоже нужна мне, — прошептал он ей на ухо. Он провел по ней рукой, поклоняясь ей, как она того заслуживает. Первый раз, возможно, был грубым и быстрым, но у него была вся ночь с ней. Он не собирался тратить ее впустую.
Глава 10
Ты тоже мне нужна.
Эверли знала, что это были всего лишь слова, которые он произнес в приступе страсти, но ее женское естество откликнулось.
Когда они пробирались по туннелю во время побега из дома Мэда, Габриэль схватил ее за руку, ведя к безопасности. Они должны были пройти через сырые, темные туннели только с одним освещающим мрак фонариком. Эверли ни разу не забеспокоилась, что он оставит ее позади.
В пентхаусе Коннора она забралась в душ, стараясь держать себя в руках, — стараясь не жаждать так сильно его близости и защиты, — но ее трясло. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она все еще могла чувствовать пламя, танцующее по всей комнате, угрожающее их уничтожить. Осознание того, что они чуть не умерли, потрясло ее. Затем Габриэль пришел к ней, прикоснулся, стер все своей яростной страстью. Он доказал, почему она нуждалась в нем.
После их поспешного соития, он омыл ее с головы до ног, с нежной заботой скользя руками по ее коже. Адреналин, наконец, схлынул. И Габриэль держал ее, пока она плакала. Он ничего не говорил, просто позволял своим прикосновениям эхом вторить его словам.
В тот момент казалось, что он и в самом деле в ней нуждается.
Теперь она расслабилась в его руках, пресыщенная и убаюканная, пока он нес ее к кровати. Гейб положил ее на мягкое постельное белье.
Однако то, что она отдалась сегодня Габриэлю Бонду, отправило ее на неизведанную территорию. Она не могла делать вид, что все, что они разделили, не значит ничего, кроме простого удовольствия и способа забыть о своих бедах. Они уже признались, что нуждались друг в друге. Если он бросит ее завтра утром, то она, скорее всего, будет оплакивать его до конца своей жизни, потому что она была абсолютно уверена, что влюбилась в него.
Он открыл ящик в тумбочке и вытащил коробку презервативов. Обрадованная, что он был подготовлен, Эверли моргнула, когда он встал над ней, осматривая ее распростертое тело горячим взглядом. Он остановился на ее груди и точке соединения бедер. Этот пристальный взгляд должен был напугать ее, но его голубые глаза были такими теплыми, что она не могла не расслабиться и не дернуться, чтобы прикрыться. Что, собственно, он видел в ней? Когда он смотрел на нее так, она чувствовала себя красивой.
— Боже, ты хоть понимаешь, что делаешь со мной, Эверли? — его голос звучал низко и хрипло.
Она понимала, так как у него уже снова была эрекция. Нельзя было отрицать тот факт, что он нестерпимо хотел ее. Небольшая улыбка скользнула по ее губам.
— Конечно, понимаешь, — он невесело улыбнулся в ответ. — Черт, у тебя самая красивая грудь, которую я когда-либо видел. Позвони завтра Хилари и скажи ей объявить всем, что ты берешь выходные до конца недели.
Она покраснела из-за комплимента, а потом поняла, что провернул подлый ублюдок.
— Я должна ходить на работу, Габриэль. С тех пор как Малфорд ушел в отпуск, я отвечала за безопасность. И я отвечаю за администрацию, так как Тавию, вероятно, захватила вся эта шумиха в прессе из-за смерти Мэда и последние работы для предстоящего гала-концерта фонда. Ей только недавно дали Валери в помощь, а там много работы. К тому же, после того как мне перемыли косточки в прессе, я не хочу давать своим коллегам еще больше оснований думать, что я сплю с боссом.
Она перевернулась. Если намечается настоящий спор, Эверли не могла поддерживать его, развалившись обнаженной в кровати. Она должна хоть немного прикрыться. Футболка Коннора подойдет.
Прежде чем она успела взять ее, пальцы Габриэля обернулись вокруг ее лодыжки. Он снова перевернул ее и присоединился к ней на кровати, поставив одно колено между ее раздвинутыми ногами. Он возвышался над ней.
— Ты спишь с боссом, и это не их дело. Я не шучу. Позвони завтра и возьми отпуск, — он погладил руками ее ноги. — Они мне тоже нравятся. Каждый дюйм твоего тела великолепен.
— У меня есть обязанности на работе, и последний раз, когда я перечитывала их, удовлетворять потребности твоего члена в них не входило.
— Я назначу кого-нибудь еще исполнять административные обязанности. Несколько дней компания обойдется и без тебя. Черт, даже твои пальчики на ногах милые. До тебя у меня никогда не было футфетиша, — он погладил ее накрашенный ноготь, отчего ее кожа покрылась мурашками.
— Габриэль, я не могу этого допустить… все, что мы делаем вместе, полностью уничтожит мою профессиональную жизнь. Лесть не заставит меня передумать.
— Я не льстил тебе. Я злорадствовал, потому что вся эта прекрасная плоть — моя, — он поцелуями проложил дорожку вниз по ее ноге. — Это все — мое. Кстати, компания тоже моя. Возможно, ты забыла, но я не просто босс, я твой босс. Я говорю, чтобы ты взяла отпуск. Некоторое время ты не будешь покидать эту квартиру.
Но завтра у нее была назначена встреча с информатором, который якобы имел информацию об убийстве Мэддокса. Конечно, этот таинственный незнакомец предупредил ее не попадаться в сети Габриэля, но Эверли знала, что она целиком и полностью в ловушке. Да, они согласились быть партнерами во всем этом, но она до сих пор не решалась рассказать ему о встрече. Габриэль не одобрит ее. На самом деле, он, вероятно, оставит ее здесь со сторожевыми псами и сам вступит в контакт с информатором. Этого нельзя допустить. Ей было сказано придти одной, и она не хотела рисковать потерей этого источника в случае, если у него была жизненно важная информация. Эверли намеревалась выяснить, что знал этот человек, особенно если он выяснил, кто убил ее друга и мог реабилитировать Габриэля.
Он должен быть невиновен. Она не могла думать иначе, но также не могла дать ему все, что у нее было. Если она так поступит, он отстранит ее от расследования. Все знают, что две головы лучше, чем одна. Он нуждался в ней.