– Так попроси, – бросил Ирвинг, не отрываясь от нее.
Бэби склонила голову набок.
– Не могу. Таннер Дайсон меня ненавидит. Ирвинг непроизвольно вскинул голову.
– Таннер Дайсон тебя ненавидит? Да что же ты ему сделала? Чушь! Чего это ради ему ненавидеть такую куколку? Ни один из ненавистников куколки не уцелеет. – Хотя он шутил, лицо Бэби стало холодным; она была убийственно серьезна.
Он взял ее за подбородок, повернул к себе и посмотрел ей прямо в глаза. Они были полны слез.
– О, моя сладкая, не надо. Прости меня. Что произошло между тобой и Дайсоном? Господи, да я его знаю много лет. Так что же случилось? Он пытался трахнуть тебя или что-то другое?
Бэби отвела глаза.
– Обещаешь не проговориться?
– Чтоб мне сердце вырвали!
– Он женился на моей лучшей подруге.
– Это его вторая жена? Она просто красавица. Бэби перекатилась на живот, решившись на откровенность.
– Ну, она не всегда была такой. Она была толстой, просто огромной. Я тогда не знала ее, но она показывала мне фотографии. А отощав, она подцепила Таннера. Я приютила ее, когда пресса охотилась за ней перед его разводом.
– Помню, да. Все первые полосы писали только об этом. Я как-то предложил ей продать свою историю, но она отреагировала так, словно я прошу ее продать левую грудь. Она этого и не помнит.
– Кажется, старик Таннер считает меня опасной, поскольку я была так близка с Джорджиной.
Он не подпускает меня к себе, с тех пор как женился. Какая-то болезненная ревность. По-моему, он просто боится, что я продам их историю.
– А ведь ты и в самом деле можешь это сделать, маленькая чертовка, – сказал Ирвинг, щекоча ей живот. – Господи, как бы я хотел сделать это вместе с тобой. Весь город заходил бы ходуном.
Бэби отодвинулась от него и встала.
– Ты прав – я могу продать их историю. Я сама ее написала. „Из уст лучшей подруги..." Можешь ее просмотреть. Раньше не было такой возможности, – сказала она, шлепая голая по ковру к туалетному столику, где лежала ее сумочка. Взяв ее, она вернулась к кровати и села напротив Ирвинга, широко раскинув ноги. От этого зрелища он застыл на месте.
– Только вчера нашла, – сказала она, протянув ему плотный конверт. – Я хочу, чтобы ты просмотрел это и сказал мне, нет ли тут чего-нибудь противозаконного.
Ирвинг взял конверт и вытащил текст, написанный на толстой гербовой бумаге. Прочитав почти половину, он повернулся к Бэби.
– Что это за дерьмо собачье?
– Прочти до конца.
Закончив, он покачал головой.
– Иисусе Христе, Бэби. Я думаю, он оставил себе копию этой мерзости.
Бэби пожала плечами.
– Конечно, Таннер сделал все, как полагается, он на редкость хитрожопый и просто с ума сходит из-за Джорджины, глаз с нее не спускает. Уверена, что, заставив меня подписать это, он хотел показать мне, что теперь, когда он женился на моей подруге, хозяином положения будет он. Кроме того, ты, конечно, помнишь, что пресса чуть не растерзала их. Его бывшая жена оповестила весь мир, какая он крыса и гадина. У родителей Джорджины спасу не было от фотографов. Они сопровождали ее мать даже в супермаркет. А Джорджина уже много лет не живет с родителями. По-моему, у Таннера слегка крыша поехала, когда он на ней женился.
– И крепко поехала, если хочешь знать мое мнение, – тряхнув головой, сказал Ирвинг. Он видел немало бредовых вещей с точки зрения закона, но эта была вопиющей. Как только человек с положением Таннера Дайсона мог предложить молодой женщине, зависящей от него, подписать документ, где она обещала, что никогда не будет ни говорить, ни писать о его личной жизни, да еще угрожать ей неприятностями! Разве что он окончательно рехнулся.
Ирвинг отбросил бумагу.
– А ты, оказывается... Минерва, – сказал он, уворачиваясь от шлепка, которым она хотела его наградить. – Я могу продать твою историю о романе Таннера, и ты получишь в десять раз больше, чем он намерен с тебя взыскать, даже если тут все законно.
– И тогда, конечно, колонка Лолли тут же достанется мне, – ухмыльнулась она. – Это он обещал мне, если я буду держать язык за зубами.
– Почему же я не вижу твоей очаровательной мордашки на верху десятой страницы, где она должна появляться каждое утро?
– Потому что он обдурил меня, вот так-то.
– Подонок, – пробормотал Ирвинг, разминая пальцы. – Что ты хотела бы знать по поводу этой бумаги, милая? – спросил он, складывая лист и возвращая конверт Бэби.
– Это законно?
– Брось, сладкая моя, дай мне передохнуть.
– Я серьезно.
– Во-первых, эта чушь не имеет ни силы, ни цены. Но из нее можно сделать потрясающую сенсацию. Парень, должно быть, рехнулся, считая, что так ему удастся спрятать концы в воду.
– Так я и думала, – сказала Бэби, застенчиво опустив голову. – Именно это я и хотела услышать. – Она сунула конверт в сумочку и щелкнула замком.
Насмешливо улыбнувшись, Ирвинг посмотрел на Бэби.
– Бэ-э-би, ты что-то задумала, – пропел он. – Что ты собираешься делать с этим письмом? Оно ведь лежало у тебя несколько лет.
Бэби вскинула подбородок и надменно посмотрела на него.
– Таннер дал мне одно обещание, когда я это подписывала. А Лолли на том свете вот уже две недели. Я слышала, что Таннер предлагал вести колонку Синди Адамс, а значит, не сможет отрицать, что обманул меня. Этому сукиному сыну придется сдержать обещание.
К ее изумлению, у Ирвинга появились признаки эрекции. Ничто не возбуждало его больше, чем такие интриги. Только для них он и был создан.
– Смотри, – сказал он, опрокидываясь на спину, – даже Мистер Счастливчик проявляет интерес к этому.
Бэби засмеялась и отошла от кровати.
– В подходящее время я проведу небольшой разговор с мистером Таннером Дайсоном.
Ирвинг не отличал петит от курсива, не разбирался во внутриредакционных отношениях, а тем более не представлял себе, что значит вести колонку светской хроники, которую стараниями синдиката читают во всем мире. Тем не менее он не сомневался, что ему представилась возможность урвать лакомый кусок.
– Ты великолепно справишься с этой работой, Бэби, – сказал он. – Ты толкова и с хваткой. Да по твоей колонке будут делать телепередачи... – Он замолчал. Они так недавно познакомились, что Ирвинг понятия не имел, умеет ли Бэби писать, но от него не ускользнуло, как она вела себя на панихиде по Лолли, как говорила, как все не сводили с нее глаз.
– Думаю, я смогу замолвить за тебя словечко Дайсону! – крикнул он Бэби, когда та стояла в ванной, обтирая тело влажным полотенцем. – Черт возьми! Да ты его с потрохами купишь, радость моя!
Бэби кинула полотенце в ванну и взялась за одну из зубных щеток Яна Макколли.
– Если я не получу эту колонку, мне понадобится агент, чтобы оторвать кучу долларов за мою историю, – сказала она, отплевываясь. – Ты знаешь кого-нибудь?
К тому времени, когда они оказались на улице, у него уже созрел план, как сделать из Бэби звезду.
17
Едва оказавшись в своей квартире, Бэби увидела, как мигает индикатор на автоответчике. Поступило лишь одно сообщение. Прослушает его она позже. Скорее всего, контора интересуется, куда она делась. Сейчас ей хотелось встать под душ – и поскорее.
Она скинула платье, бросив его на пол, и поспешила в ванную.
Если бы только Ирвинг Форбрац так не потел! Это сводило ее с ума. Трахаться с ним – все равно что плавать в поту. К тому же, в отличие от Джо Стоуна, у него была волосатая спина. Притом Джо никогда не выходил из нее, не кончив. Должно быть, Ирв просто стар, хотя и старается. О, как он старается!
И еще ей не хотелось бы заниматься этим в гостинице, но Ирвинг считал, что ее квартира в самом центре города слишком опасна для него. Всегда могут увидеть, как он приходит или уходит. Можно подумать, что его не замечают швейцары или лифтеры в „Бикмане". Как она догадалась, Ирвингу было достаточно одного взгляда на ее хозяйство, и он решил, что у „Бикмана" будет лучше. Конечно, он с женой живет в „Тауэр Трамп", а горничная вкалывает у них целый день. Апельсинная кожура под кроватью и нижнее белье в холодильнике, вероятно, надоели ему.