– Мерзость. Сомневаюсь, что тебе нужно об этом знать.
– Нужно! Но учти: я – человек пишущий, поэтому все застревает у меня в памяти.
– Ну что ж. Измени имена, чтобы не наказать без вины виноватых.
– Ладно.
Нива вынула последнюю булочку и откусила от нее.
– Я пошла в Дубовый зал, надралась мартини и подцепила двух приличных мужчин.
– Нива! Ты?
– Подожди, дальше – хуже. Мы поехали на какую-то чертову дискотеку. Потом я оказалась у них в гостинице и трахалась с обоими. Но, к счастью, на Среднем Западе заниматься сексом безопасно.
– Слава Богу, – подтвердила Кик.
– Один из них даже носки не снял, – усмехнулась Нива, стряхивая крошки с ладони.
Кик не выдержала и, упав грудью на стол, расхохоталась.
Ну просто порнофильм, – сказала она, выпрямившись и вытирая глаза. – Когда же они превратились в доберман-пинчеров?
– Меня тошнит от этих воспоминаний. Ко всему прочему, я столкнулась с Джеффри на той дискотеке. Меня охватил такой ужас, что утром я не могла заставить себя позвонить ему. Он очень добр, правда, даже ни о чем не напомнил мне.
– Ох, бедняжка! Представляю, до чего тебе тошно, – сказала Кик. – Надеюсь, ты не представилась им.
– Нет, но они знают, что я живу в „Трамп Тауэр". Проезжая мимо, я не удержалась и похвасталась.
Кик скинула пальцем крошку с бумаги.
– Может, они решили, что ты Ивана Трамп? Жду не дождусь, когда это появится в соответствующей колонке.
– Кик, ты считаешь, мне нужно исчезнуть? Ведь я вела себя ужасно, да?
Кик, сделав серьезную мину, покачала головой.
– Тебя можно понять. От горькой обиды люди способны на все. На твоем месте я сделала бы вид, что ничего не произошло.
Нива поставила чашку на столик и свернулась на диване.
– Я уже все решила. Никогда больше не вернусь к прежней жизни, – тихо, но твердо сказала она. – Когда Джеффри пообещал бросить мне спасательный круг в виде оплаты счетов, я поняла, что это знак свыше. Я должна спастись от этого брака. Мой замысел и поддержка Джеффри впервые позволили мне почувствовать себя человеком.
– Что же ты собираешься делать? Куда-то отправишься?
– Не знаю. Но оставаться в его квартире больше не могу. Пусть водит туда свою девку. Мне это безразлично.
– Нива, ты можешь остаться здесь. Я сплю в кабинете, а днем постараюсь не попадаться тебе на глаза, чтобы не мешать работать. Ты можешь расположиться в комнате Лолли, если тебя не смущает этот хаос.
– О, это так великодушно с твоей стороны. Только дай мне немного подумать, ладно?
– Ты знаешь, что у него за девица?
– Нет, – вздохнула Нива. – Но сомневаюсь, что она у Ирвинга первая. Задним числом я думаю, что он занимался этим всегда.
Кик поставила чашку в раковину.
– Сегодня вечером я обедаю с редактором „Курьера", – сказала она, ополаскивая чашку. – До него доходят все городские сплетни. Кто-то наверняка видел Ирвинга с этой женщиной. Я выясню.
– О, Кик, ты правда узнаешь? – с надеждой спросила Нива.
– Без проблем!
– У тебя сегодня вечером серьезное свидание?
– Хм... что-то вроде, – с усмешкой ответила Кик.
Поднявшись, Нива отряхнула свитер.
– Ты должна хорошо выглядеть, да?
– Хотелось бы, – нахмурилась Кик. – Но у меня лишь два черных платья, одно на размер меньше, другое – на размер больше, чем нужно. Сейчас я не могу позволить себе покупать новые вещи.
– Идем, – сказала Нива, взяв свою сумочку.
– Куда?
– Я отведу тебя к Саксу. Плачу я!
– Нива, ты не можешь это себе позволить, – запротестовала Кик.
– Могу. Не спорь.
– Я верну тебе долг.
– Не нужно. Карточка принадлежит Ирвингу. Последняя, за которую он расплатился. Мы спокойно воспользуемся ею.
Весь день Нива и Кик делали покупки, потом пили чай в „Мэйфлауэре", обсуждая перспективы той новой жизни, которую начнет Нива. Прощаясь с Кик, Нива пообещала переехать к ней, пока не подыщет себе жилье. Она съездит домой, соберет кое-какие вещи и вернется.
День клонился к вечеру, когда Нива посадила Кик со всеми ее покупками в такси. Кик дала ей запасные ключи, сказав, что не будет шуметь, если поздно вернется. Нива наклонилась к окошку и поцеловала Кик в щеку.
– Спасибо, Кик, ты очень хорошая подруга.
– Не за что, – улыбнулась Кик. – Жду тебя.
– Все эти дела с Ирвингом дорого мне обошлись. Когда оправлюсь от этого удара, останутся только материальные проблемы.
Кик кивнула.
– Полагаю, ты сможешь вписать эти слова в последний абзац „Унесенных ветром" в виде оригинального завершения, – с комической серьезностью сказала она.
Нива усмехнулась.
– Ты спятила, Кик.
– Нет, настоящий псих – твой муж, – ответила Кик, поднимая стекло. Потом сказала в щелку одними губами: – Мне очень нравится мое новое платье.
30
Когда Кик открывала дверь, зазвонил телефон в прихожей.
Джо спросил, не согласится ли она пообедать у него. Она охотно приняла предложение. Что может сказать о мужчине больше, чем его дом?
Она наденет подаренное ей Нивой черное вязаное облегающее платье от Николь Миллер. У нее никогда не было такого дорогого платья. Сначала она не позволяла Ниве купить его, но, примерив, впервые поняла, почему женщины тратят по восемьсот долларов на одежду. Оно облегало тело, как теплое облако. Нива восхищенно наблюдала, как Кик неторопливо поворачивается перед трехстворчатым зеркалом. Кик почти забыла о том, что хорошо сложена, а между тем это платье подчеркивало изящество ее фигуры.
Приняв душ, Кик облачилась в новое платье. Сейчас оно нравилась ей еще больше, чем в магазине, но она никогда не смогла бы купить такого платья. Может, она в самом деле помогла Ниве в трудную минуту, но Нива сделала для нее еще больше.
Когда она вышла из „Баррингтона", пошел дождь. Обычно Кик сразу же ныряла в подземку, чтобы добраться до центра. Но войти в подземку в таком платье казалось немыслимым. А вдруг возвращение в реальный мир станет для нее ловушкой? Тратишь кучу денег, чтобы хорошо выглядеть, сдуваешь с себя пылинки, а потом приходится все отдавать в чистку. Ну нет уж, подумала она и остановила такси.
Джо жил в одном из отвратительных многоквартирных нью-йоркских домов грязного цвета, с пожарной лестницей по фасаду, зажатом между клиникой для наркоманов и автомагазином, всего в квартале от „Ренальдо", где они встретились впервые.
Когда она вышла из лифта на верхнем этаже, Джо уже стоял в дверях в холщовом переднике до колен с надписью: „Я работаю на „Нью-Йорк Курьер".
– Ну и ну! – воскликнул он, осматривая ее с головы до ног. – Вот это да, я просто онемел.
Кик улыбнулась.
– Неплохо, а?
– Я могу подобрать не более девяти слов, но этого нет среди них. – Он протянул Кик руку. – Заходите. Вам придется подождать, пока мои глаза, вылезшие из орбит, вернутся на место.
Кик вошла в прихожую, и он закрыл за ней дверь.
– Что за восхитительные запахи? – спросила она.
– В духовке поджаривается хлеб с чесноком.
– А вы еще готовите, – весело сказала Кик, проходя в гостиную. – Великолепные ароматы для дождливого вечера!
– Дайте мне пальто.
– Я сама справлюсь. А вы займитесь хлебом.
– Спасибо. Так в самом деле будет лучше, – сказал он и поспешил на кухню. – За дверью ванной есть вешалка для одежды. Налейте себе вина. Я сейчас освобожусь.
Кик вошла в комнату, точно такую, какой она себе ее и представляла. Повсюду были книги. На столе в углу стоял „Макинтош" и принтер. Перед камином – продавленный, но уютный диван, а рядом с ним кресла.
Она открыла бутылку вина, стоявшую в ведерке на кофейном столике. Взглянув на разгорающийся в камине огонь, Кик с бокалом в руке подошла к стеклянным раздвигающимся дверям и посмотрела на мокрые темные крыши.
Сделав глоток, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и сдавило грудь. Странная скованность ощущалась в плечах и затылке. Пальцы слегка задрожали, и она поспешила поставить бокал на край каминной полки. Чтобы унять дрожь, она обхватила себя руками.