— Я забыла детское питание купить. Сходи, а?
— Да ладно тебе, — откуда-то произнёс отец. — Человек устал, только лёг.
— Отстань, — отмахнулась мама. — Ну сходи, а?
Пришлось встать, заставить себя сохранять равновесие, снова одеться. Вика куда-то пропала, дети играли у громко работающего телевизора, где в очередной раз в подробностях обсуждались скандалы в «Скандерии». Истомин, уже надевший куртку, приостановился. С экрана надменно смотрели блондин с пирсингом по лицу и блондинка в короткой юбке и ботфортах.
— … их называли Сидом и Нэнси своего времени, — вещал закадровый голос. — После того, как они вместе, романтично взявшись за руки, свели счёты с жизнью…
— Ты их знаешь? — спросил отец, сидевший в кресле с чашкой чая.
— Нет, ещё до меня было, — пробормотал Истомин.
— … покинули этот жестокий мир. Но некто кощунственно использовал их образы, ставшие для многих идолом вечной любви, в своих, одному ему понятных целях. Во время ежегодного рождественского бала в Гимназии для одарённых детей «Скандерия» вместо фильма о школе, подготовленного лучшим студентами, вандалы запустили голографический ролик, в котором…
Снова ощутив тошноту, Истомин отвернулся от экрана, где навстречу друг другу ползли подростки без ног, и вышел на улицу. Морозный воздух немного успокоил нервы. Хотя от резкого химического запаха, от которого он уже успел отвыкнуть, мигом засвербело в носу.
Истомину повезло — продуктовый ещё не закрылся, и он быстро выбрал полусинтетическое детское питание, оплатил и уже отправился домой в надежде наконец выспаться, когда рядом мелькнул знакомый силуэт.
Агнесса Русакова, засунув руки в карманы, быстро двигалась вдоль проспекта, ноги сами понесли Истомина следом. На перекрёстке, почти пустом в позднее время, Агнесса сверилась с коммуникатором и свернула во дворы. Обогнув автостоянку и котельную, пересекла детскую площадку, прошла вдоль палисадника и оказалась у торца четырёхэтажного дома с покатой крышей.
Вниз уходила крутая лестница, Истомин вслед за Агнессой спустился по ней и вошёл в небольшое тускло освещённое кафе. Пыльный зал и неяркий свет оказались очень кстати, обнаружить себя совсем не хотелось. Агнесса, не снимая пальто, прошла в угол, где у этажерки с искусственными цветами её ждал едва помещающийся за крохотным столиком лысый громила в высоких ботинках и чёрной куртке.
Истомин сел за соседний столик, за спиной Агнессы, плюс его очень удачно прикрывала этажерка.
— Держи, — произнёс низкий мужской голос. Громила положил на стол небольшой свёрток.
— Почему так долго? Я же просила в начале месяца. — Агнесса быстро убрала свёрток во внутренний карман пальто.
— Обстоятельства. Бумажные книги — редкий товар, если талонов нет. Сама понимаешь. — Парень хрустел чипсами, запивая их светлым пивом.
— Талоны, — фыркнула Агнесса. — Позапрошлый век.
— Что с того? — пожал плечами здоровяк. — Накопи и покупай. Не нравится волонтёрить на фермах и в теплицах?
— Ладно-ладно, — примирительно сказала Агнесса. — Просто ты же по предоплате. Я как-то сажала хвои в дендрарии. Мне за месяц всего на две книги талонов дали.
— Сочувствую, — равнодушно произнёс громила.
— А что со вторым вопросом?
Парень только отрицательно мотнул головой. Агнесса, закусив губу и сложив на груди руки, смотрела в сторону. Её нога под столом нервно дёргалась.
— Что, очень нужно?
Агнесса коротко кивнула.
— С чего ты вообще взяла, что ещё можно что-то найти? — после паузы спросил громила почти шёпотом.
— Нутром чую, — тихо произнесла Агнесса. — Не может быть, чтобы ничего не сохранилось. Надо только знать, где искать.
— Есть один вариант. — Парень откинулся на спинку стула, так что тот жалобно скрипнул под его огромным весом. — Только будет дороговато.
— Что за вариант? — быстро спросила Агнесса, глядя на здоровяка.
— Пока я работал по твоей просьбе, — медленно цедил слова громила, — прошёл один слушок, только, — он задумчиво улыбнулся, — даже не знаю, как сказать.
— Говори как есть.
— Это своего рода, — парень постукивал пальцами по столу, блуждая взглядом по потолку, — ну, небылица, что ли. Вроде детской страшилки.
— В них бывает куда больше правды, чем кажется.
— Что-то выбрали? — спросил знакомый голос, манерно растягивая слова.
Подняв взгляд от меню, за которым прятался, Истомин увидел свою бывшую… ученицу.
— Кофе, пожалуйста, — брякнул Истомин первое, что пришло на ум.
— Капучино?
— Да, пожалуй.
Осмотревшись, официантка наклонилась и прошептала:
— Освобожусь через полчаса.
Истомин только коротко кивнул. Ему было безразлично, когда у неё заканчивался рабочий день. Пока он делал заказ, соседний столик опустел. Теперь Истомин не мог решить, остаться и оплатить кофе, который не собирался даже пробовать, или попытаться сбежать.
Попытка к бегству провалилась, даже не начавшись. За столик Истомина уселась ещё одна его бывшая ученица.
— Привет, — заулыбалась девушка, имени которой он не помнил. Вроде бы это выпуск прошлого года, хотя выглядела она лет на тридцать пять. — Ничего, что на «ты»? Как на новом месте?
— Всё хорошо. Спасибо. — Истомин мечтал поскорей убраться из этого кафе.
— Ясно, получше, чем у нас. По крайней мере, интересней, это точно.
Появилась его бывшая… знакомая и поставила на стол чашку искусственного капучино.
— А правда говорят, что это была не голограмма, а настоящие трупаки ползли?
— Что? — не понял Истомин.
Но его бывшая знакомая толкнула коллегу в плечо и кивнула куда-то за спину. Та нехотя поднялась и отправилась к подвыпившим клиентам, единственным оставшимся посетителям, кроме Истомина.
— Рад был повидаться. — Истомин поднялся.
Он выбрался по крутой лестнице на улицу, но когда прошёл несколько шагов, получил толчок промеж лопаток.
— Опять решил меня бросить, да?!
Повернувшись, Истомин увидел летевшие ему в лицо длинные ногти. Перехватив тонкие запястья, попытался отстраниться, но не вышло. Бывшая подруга, даже не снявшая форму официантки, вырывалась и сыпала ругательствами.
— Ты меня бросил! Сбежал! Там у тебя теперь элитные тёлочки, да?!
— Да что ты несёшь, — процедил Истомин, отстраняясь от очередного удара.
— Ну вот и катись!
Ни один шлепок не достиг цели — мастер Шень, наверное, мог бы им гордиться. Бросив ещё несколько ругательств, и плюнув ему под ноги, бывшая подруга вернулась в кафе.
Истомин почти побежал. На ходу пытался вспомнить, что его здесь могло привлечь. Нет, честное слово, раньше от неё исходило необъяснимое очарование, настолько сильное, что он даже думать ни о чём больше не мог. Куда всё это подевалось?
Утром стало ясно, что маленькая племянница решила помочь дяде в разборе вещей. Разбросанными по полу оказались его одежда и присланные студентами открытки (видимо, девочке показались скучными банальные новогодние картинки, и она разноцветила их фломастерами). На дне сумки остался только свёрток, который малышку почему-то не заинтересовал.
Глубоко вдохнув и приготовившись к худшему (однажды ученики прислали ему коллекцию фуд-порно), Истомин развернул пакет. Внутри оказалась небольшая картина. На стекле, забранном в рамку, в виде мозаики, изображался песчаный пляж, пальмы и солнце, опускающееся за море и оставляющее на воде яркую оранжевую дорожку. Никаких подписей и пожеланий.
— Что это у тебя? — спросила вошедшая в комнату Мария Степановна.
— Кто-то из ребят прислал.
— Тутошних или тамошних?
— Тамошних, — улыбнулся Истомин, передавая матери подарок.
— Ничего, симпатично. — Мария Степановна тут же пристроила картинку на полке.
На вечер Агнессы Истомин не пошёл, несмотря на уговоры Вики, которая в конце концов отправилась туда одна. Начало встречи было намечено на пять вечера и предполагалось, что всё мероприятие займёт максимум два часа, но Вика вернулась домой далеко за полночь, явно нетрезвая, и, не раздевшись, завалилась спать.