— Так грибочки тебе нужны или не нужны? — все же уточняю у головы. — А то ты как то не отвечаешь.
— Потому и не отвечаю, что обидеть тебя не шибко хочется, старался все же. Не особо и надобно мне твое доброо, если по честному, — отвечает староста после паузы, а сам щурится хитрый гад. Нагибается над кучей, поднимает один гриб и в руках вертит, с разных сторон осматривает. С такой рожей недовольной, будто какашку, а не гриб в руки взял. Но я то знаю, что гриб в его руках — самое то. — Чего кстати за свои губы хотел выгадать, а? Дай хоть полюбопыствую, раз разговариваем уже.
Правда ответить на собственный вопрос сам же и не дает — вопрос похоже сугубо риторический.
— И еще вот что, Дрочень, прежде чем о торге разговор вести, учитывай, что у меня самого такое добришко чуть ли не под каждым пнём растёт. Лето сейчас, сезон грибной, урожайный, — пожимает плечами и деланно теряет интерес к моей внушительной куче. Гриб, который держал в руках, со вздохом бросает обратно, отряхивает руки.
Я также деланно расстраиваюсь, провожая брошенный старостой гриб взглядом. Вполне себе предсказуемая реакция у головы на мой подгон. Ничего другого я от Доброжира не ожидал. Кстати, про то, что грибы чуть ли не под каждым пнём растут — это голова лукавит слегка. Сейчас действительно в самом разгаре летний сезон грибного сбора, как голова правильно отметил. И моя грибная кучка, собранная всего за час — прямое доказательство, что сезон выдался довольно урожайный. Вот только есть во всем это один немаловажный нюанс, который Доброжир старательо выпускает из вида. Отчего-то в радиусе многокилометровой округи от селения дреговичей, днем с огнем отныне не сыщешь съедобных грибов. Мухоморы, поганки и прочая дрянь — это пожалуйста. Выросли и греются в солнечных лучах. Но съедобные грибы — вот эти еще попробуй поищи. И что не день, так «зона грибного отчуждения» только ширится, отдаляя свои границы все дальше и дальше от поселения дреговичей.
В чем дело? Сейчас расскажу кратенько. Если я все правильно расслышал, когда при первом посещении селения дреговичей краем уха застал занятный разговор местных, то с провиантом здесь полная задница. Местным нечего есть и они начинают грести по сусекам. Дело в том, что рожь в этом году у дреговичей побитая выросла, град такой лупанул, что все посевы перебил напрочь и без провианта селение оставил. И те слова головы про лишние рты, когда он пытался меня из деревни выпроводить, были отнюдь не пустой болтовней… В общем на фоне неурожая дреговичи повадились лес обносить с нахрапа и на перегонки друг с дружкой грибы жрать. Да так уминают за обе щеки, что грибы вырасти по новой не успевают, хотя что быстрее белых грибов растёт я даже не скажу — хороший белый гриб стремительно вырастает меньше чем за неделю. Поэтому складывается неприятная ситуация, что будь хоть тебе трижды самый разгар грибного сезона, а грибов на всех не соберешь. Спрос в землях дреговичей превышает предложение. Впрочем, к вышеназванному еще одна проблемка наслаивается — полное отсутствие дождя в здешней земле последние несколько недель. А любой грибник знает, что условие для хорошего роста грибов — хороший же дождь, еще лучше ливень. Не зря существует выражение — расти как грибы после дождя.
Как результат, у дреговичей с провиантом сейчас полная жопа — рожь толком не собрали, а ту, что собрали уже съели давно. Грибы тоже доедают, при этом запасов на зиму даже не заготовили. Впереди маячат жидкая похлебка из желудей, да дубовой коры. Никакого тебе белка или углеводов. И слово «голодуха» здесь наиболее подходящее.
Ну что, теперь понятно откуда появилась моя идея с грибами. Идя к Доброжиру, я прекрасно понимал, какие эмоции вызовет у головы огромная куча съестного, вываленная у его ног. Голова, хочет он того или нет, а к теме торга снова возвращается и продолжает меня прощупывать с разных сторон.
— Ну, Дрочень, расскажешь голове чего за грибы хочешь выручить? Какой торг желаешь провести? — с ленцой в голосе интересуется Доброжир, но тут же поправляется. — Это я так, ради любопытства спрашиваю если что.
— Ну… — протягиваю, делая вид, что раздумываю над ответом. — Тут такое дело в общем…
Доброжир вдруг меняется в лице, как будто прозрел, стоило ему увидеть мои колебания.
— Какое дело, стесняюсь спросить? А… погоди! Вот я дурак старый! Я, Дрочень и не понял сразу, а ты молчишь, как воды в рот набрал.
— Что не понял то? — задаю вопрос для порядка.
— То и не понял, что ты, Дрочень, губами со мной рассчитаться за заселение решил? — хмыкает самодовольно, с таким видом, будто раскусил меня, как грецкий оре. — Так сразу бы и говорил, что долг поселению возвращаешь. Ну… так себе у тебя идеи появляются. Ты это, поосторожнее может там? — Доброжир вымерил меня взглядом. — Паршивенько, однако, выглядишь, а все от того, что не тем делом занят, и если губы мне отдавать будешь, то самому жрать будет нечего. Завязывай.
— С чем завязывать то? — спрашиваю, как будто удивленно.
— С этим всем. Так с долгами не рассчитаться, — заверяет Доброжир, в своей привычной манере продолжая набивать себе цену. — Я что думаешь, не понимаю, что ты по округе побегал часок другой, губы надергал и все что было ко мне на горбу приволок? Смотри только завтра самому жрать будет нечего, за ночь грибы не вырастут.
— Неужто за меня беспокоишься? — подмигиваю, не удержался.
— Беспокоюсь я только о том, Дрочень, как бы ты не подох раньше, чем мне должок воротишь, — максимально честно отвечает Доброжир и продолжает. — А эти губы… я правильно понимаю, что их ты хочешь в долг свой перед поселением зачесть?
— Долг? — делаю вид, будто не понимаю, о чем говорит голова. — Какой ещё долг, Доброжир, брось, — отмахиваюсь, как будто какую ерунду от старосты слышу. — У меня до отдачи долга вашему поселению время ещё есть. Не долг отдавать я пришел. И не за торгом. Не к тебе по крайней мере точно.
— А зачем тогда? — Доброжир изумляется, мои слова ставят его в тупик.
— Да так, угостить губами тебя решил по доброте душевной, — наконец, я выдаю свою «домашнюю заготовку». — Не все ж нам обиды друг на друга таить. Будет тебе моей благодарностью за все сделанное, я человек благодарный и добром на добро отвечаю всегда. Губы отдаю тебе за бесплатно, с тебя ничего взамен не возьму.
— Как угостить? В смысле забесплатно? — переспрашивает голова, немного выходя из своего образа безразличия. Вопросы он скорее задает для себя, он как будто не расслышал мной сказанное или не поверил. — Ты хочешь сказать, что за так мне губы даешь? И ничего взамен не возьмешь?
— Не тебе, а поселению, — подтверждаю, что голова все правильно понял. — И ничего взамен мне не надо, это чистая правда.
— Брешешь! — выдает возмущенно, не удерживается.
Но надо отдать должное Доброжиру, он быстро берет себя в руки. Лицо снова ничего не выражает, разве что свою дебильную улыбочку нацепил, она у него похоже как защитная реакция. Вижу, что так и хочет спросить меня — ты дурак, Дрочень? Дурак не дурак, а ты, голова, не ведая для самого себя, на наживочку клюнул, крючок мой целиком заглотил. Продолжаю подливать маслецо в разгорающееся пламя интереса головы.
— Короче, Доброжир, заговорился я тут с тобой, — говорю, пожимая плечами. — Дел по горло, поэтому я пойду, все равно болтаем ни о чем.