Я отчего-то не сомневался, что местный староста Доброжир успел растрындеть на всю округу обо мне, а это значит — скоро вести дойдут до Турова и там местные толстосумы заинтересуются моей персоной, начнут наводить справки — кто такой, откуда, что может предложить и на каких условиях. И если на момент заинтересованности туровских купцов, все останется на текущих позициях, то никаких плюшек из «Туров пришёл ко мне» извлечь не удастся, а вот проблем — это всегда пожалуйста. Но если гаечки к этому моменту как следует подкрутить…
Сглатываю — волнительно.
Другими словами, к моменту заинтересованности мной в столице, надо подготовиться по полной и основательно. Интересное дельце, однако, предстоит провернуть.
— Управился, — говорит мне Мирослав, отвлекая от размышлений. Показывает на карту, теперь изображённую на вылепленной торфяной лепешке. — Скажи круто получилось, а?
Подтверждаю, получилось действительно круто, и я показываю помощнику большой палец в знак признания. На торфяной лепешке, которую Мирослав специально сделал по случаю, изображения нанесены четко, а главное точно, поэтому когда лепешка подсохнет, так вообще нашей карте не будет цены. И правки в такую карту можно прям на ходу вносить — то, что не нужно замазываешь поверху, а что новое появляется, так без проблем добавляешь. Ещё бы парочку таких карт-лепешек забабахать на досуге и будет счастье, никакого навигатора не понадобится.
— Что делать теперь прикажешь? — Мирослав полон энергии, силушку некуда девать. Снова про столицу спрашивает. — Грибы надо собирать и в Туров везти?
— Погоди, — отвечаю. — В Туров свозить ты всегда успеешь.
— А что тогда?
— Есть у меня к тебе, помощник, заданьице одно, — говорю. — Ответственное дюже.
— Ну так, выкладывай!
Выдаю то, к чему я в результате размышлений пришёл:
— Твоя задача по земелькам вокруг пройтись, день другой, в селения разные позаглядывать…
— Что я там не видел, — перебивает помощник нетерпеливо.
— Видел, не видел, — я терпеливо объясняю. — А ты с собой в дорогу грибочков возьми, с расчетом полная горсть на селение. А когда заходишь в селение иди к старосте прямиком. Показывай ему наши грибы и говори уверенно, что если у местного головы интерес есть, то ты ему грибов в 100 раз больше продашь и что за зиму переживать селу не следует.
— Погоди, а если согласится? — удивлённо смотрит на меня Мирослав. — Что тогда делать?
— Так мне и надо, чтобы согласился, — подтверждаю.
— А-а… ты вон оно куда клонишь, задаток хочешь взять с дураков? — кивает. — Ты бы осторожнее с такими делами, а то задаток не только взад попросят вернуть, но и сверху за хлопоты возьмут, а людишки здесь неспокойные.
— Ты просто сделай, что я говорю, — повторяю. — Заезжай по селениям, которые по пути в сторону Турова встретишь, иди прямиком к головам местным и грибы наши показывай. Только не все, а жменю, на пробу как бы.
— Понял, — соглашается помощничек, хотя вижу, что задумку не до конца понимает и не оценил.
Ну посмотрим, я то сам импровизирую, но верю, что должно сработать исправно.
— И ещё, Мирослав, карту с собой тоже возьми. Чтобы те селения, в которые зайдёшь, но которые у нас на карте не занесены, ты обозначил. Не забудь только, это — важно.
— Угусь. Занесу то занесу. И что потом? Если они грибы купить захотят. Ты так и не ответил. Где же нам в сто крат больше взять, чтобы на зиму всем хватило? Одному что горстей, другому…
Вот я как знал, что спросит. Улыбаюсь хитро.
— А потом суп с котом, — говорю.
Рук конечно не хватает у меня на болотце — если Мирослав уйдёт, то самому хозяйство придётся тягать, а работы непочатый край…
Уверен, что Мирослав бы мне ещё вопросы задал, но в следующий момент за моей спиной раздаётся звук — слышится грохот и такое длинное «у-у-у», как в задницу кому укол всадили.
— Больно то как… у-у… — мужик какой-то ревет.
— Говорил тебе дураку, куда ты лезешь!
Мы с Мирославом разом оборачиваемся и видим двух селян, непонятно откуда взявшихся у границ моего болота. Судя по одинаковым рожам — это близнецы.
Глава 22
— Двое из ларца, одинаковых с лица, — комментирую увиденное.
Что честной народ в мои края занесло?
Один из мужиков действительно грохнулся на земь, споткнувшись о корягу, торчавшую из земли и поднявшись на ноги, оказался перепачкан в траве и сухих ветках. Одежда после падения подрана, смята. Второй целёхонький такой, рядом с братцем стоит, но вид такой же — взбалмошно-идиотский.
— Здравствуйте, люди добрые, — приветственно поднимаю руку, трясу в воздухе кулаком.
— Здрасьте, здрасьте, — оба виновато опускают глаза, не знают куда деться от моего взгляда.
— Чем обязан? — спрашиваю, хотя кажется, что ответ без того знаю, все очевидно — их Доброжир послал, дабы пронюхать чем я тут за его спиной промышляю. Интересно только с какого момента эта парочка начала греть уши и весь ли наш разговор слышала…
— Из села мы, — поясняет один из братьев, который на ногах устоял. Второй то до сих пор в себя не может придти.
— А чего сразу не подошли? — хорохорится Мирослав, пыжится. — Подслушивали?
— Какой там, — отмахивается первый близнец.
— Так разговору не хотели мешать, понятно чего не подошли! — это уже второй подключается близнец и к брату поворачивается, орет. — Говорил же ругаться будет, а ты постой-постой!
Смотрю на них, собачатся, но нас с Мирославом вот так просто вокруг пальца не проведёшь дешевыми уловками. Решаю говорить прямо и без ужимок.
— И что, вы теперь Доброжиру растреплете, что слышали? — спрашиваю.
— Да мы разве слышали, — отмахивается первый.
— А если и слышали, то не поняли ничего, — подтверждает второй.
— Ага, — первый кивает. — Потому как если поняли, то уже забыли все.
— И что вам в селе не сидится? По лесам отчего удумали ходить?
— Как что, понятно почему удумали — жрать нечего, — со вздохом говорит первый близнец. — Голодным, знаешь ли, в селение не просидишь.
— Чтобы Доброжир собака этакая удавился от жадности! — поддерживает второй. — Совсем сдурел староста наш!
— Как есть нечего? — искренне удивляюсь. Кому я блин грибов целый вагон приволок, неужто уже сожрали?
— А вот так нечего, Доброжир, собака эта сутулая и ненавистная, грибы себе в погребок сразу уволок и людям не даёт. Говорит на зиму…
— На зиму, как же, сам потихоньку распродаёт грибы тем, у кого деньги есть! Потом скажет, что пропали грибы, как дела коснётся. Знаем, проходили. У него вечно так.
Слушаю внимательно историю этих двух близнецов. Ну предположим на сытых они точно не похожи, худющие, внешне как две хворостинки, одежда как на вешалке висит. Тут верить не верить, а с питанием у них явные проблемы, не доедают. Неужели Доброжир за правду все грибы себе в погреб уволок? Вот козел… Но все равно, даже если принять все сказанное близнецами за чистую монету, я врубиться не могу — от меня то им что надо?
— Так чего хотите? — спрашиваю.
— Известно чего, — говорит первый близнец. — На земельке твоей остаться хотим. Мы тебе работу работать будем, а ты нас за это дело корми, пои и надевай. Идёт?
— Мы слышали, что грибочки у тебя лишние есть, сам небось не голодаешь, — говорит второй, вижу что косится на мои грибы, в кучу сваленные. — А мы с братом всяко в хозяйстве пригодимся. Ну что скажешь то? Договоримся?
А что я скажу? Как Мирослав стою и лоб чешу. Не знаю, что с ходу на предложение близнецов ответить. Это как получается, люди из села ко мне на болотце бегут? Непорядок, мне Доброжир потом такого не простит, всю плешь проест. Но с другой стороны, с чего бы мне с его интересами считаться себе во вред? Я вон Мирославу о нехватке рабочий рук рассказываю, а тут как раз эти самые руки на голову сваливаются. И кем же надо быть чтобы от привалившего счастья отказываться? Правильно — идиотом.