- Спасибо тебе, - ответил Сигмунд и повернулся к Гилими. - Собирай наши дружины, отец, - сказал он, - а я пойду к Гьердис.
Он соскочил с лошади и вбежал в замок. У порога его встретила встревоженная королева.
- Что случилось? - спросила она.
- Линги вместе с своей родней высадился на берегу и грозит нам войной, - отвечал Сигмунд. - Я надеюсь, что нам удастся его разбить, но лучше будет, если ты все же спрячешься. Ты знаешь большой лес неподалеку от моря. Возьми свою служанку и все самое ценное из моих сокровищ и ступай туда. Если мы победим, я буду знать, где тебя найти, если же нет, то тогда отправляйся к кому-нибудь из наших соседей и проси у него приюта и помощи.
Гьердис пыталась возразить, но Сигмунд остановил ее.
- Ты теперь не одна, - сказал он, - и должна думать о нашем будущем ребенке.
И в последний раз крепко обняв жену, король франков быстро вышел.
Принесенная крестьянином весть была не совсем верной. Высадившись на берег, Линги не стал продвигаться вглубь страны, а остался на месте, чтобы дать своим людям отдохнуть после долгого плавания. Здесь его и нашли Сигмунд и Гилими с их дружинами.
Битва началась около полудня и продолжалась до самого захода солнца. Франков было значительно меньше, но их могучий вождь со своим мечем в руках один стоил многих. Ни один щит, ни один шлем не могли выдержать его ударов. Он не считал поверженных им врагов, да и их невозможно было сосчитать. К концу дня руки Сигмунда были в крови по самые плечи. Потеряв надежду победить короля франков в рукопашном бою, неприятельские воины стали метать в него свои копья, но две невидимые человеческому глазу валькирии, летая вокруг богатыря, ловили их на лету и бросали на землю. Дружина Линги, не выдержав натиска франков, стала отступать к кораблям. Сигмунд яростно преследовал их, как вдруг перед ним, как из-под земли, вырос одноглазый старик в широкополой шляпе и синем плаще. На этот раз в его руке был не меч, а длинное, покрытое диковинной резьбой копье, острие которого ярко сверкало в лучах солнца.
- Настал твой час, Сигмунд! - сказал он.
Король франков только усмехнулся и изо всех сил ударил его мечем. Но чудесный клинок Сигмунда, встретившись с копьем старика, вдруг разлетелся пополам. В тот же миг охранявшие богатыря валькирии улетели прочь, и одно из брошенных врагами копий тяжело ранило его в грудь. Кровавый туман застлал глаза Сигмунда, и он, теряя сознание, упал прямо под ноги своих врагов.
И тут же ряды франков дрогнули. Напрасно старый Гилими пытался повести их в бой. Охваченная паническим страхом, дружина обратилась в бегство, а вскоре и сам Гилими с разрубленной головой уже лежал на поле невдалеке от своего зятя.
Увидев, что франки бегут, Линги с братьями устремился к королевскому замку. Он спешил взять в плен Гьердис, а заодно и сокровища Сигмунда, которые манили его не меньше, чем прекрасная дочь Гилими. Однако его ждало разочарование - он нашел пустым. Молодая королева, а вместе с нею и значительная часть сокровищ бесследно исчезли. Взбешенный Линги призвал воинов и приказал им тотчас же разыскать и привести беглянку, но наступила ночь, и они были вынуждены отложить свои поиски до утра.
Повинуясь воле Сигмунда, королева и ее служанка еще до полудня ушли в лес. Там они зарыли принесенные ими драгоценности, а сами пробрались на опушку, откуда им было видно все сражение.
Когда Гьердис увидела, что ее муж упал, она вскрикнула и, вскочив на ноги, хотела бежать к нему, но верная служанка удержала ее за платье.
- Остановись, госпожа! - воскликнула она. - Короля ты не спасешь, а только погубишь себя и свое дитя.
Молодая женщина вспомнила наказ Сигмунда и послушно осталась на месте, но едва последний неприятельский воин покинул поле сражения, как она уже была около своего мужа. Опустившись на колени, Гьердис осторожно приподняло руками голову Сигмунда и прижалась щекой к его широкому, испещренному морщинами лбу. Король франков вздохнул и открыл глаза.
- Ты жив, ты только ранен! - радостно воскликнула королева. - Скажи скорей, чем я могу тебе помочь?
- Мне не нужно ничей помощи, Гьердис, - тихо ответил Сигмунд. - Есть люди, которые до конца цепляются за жизнь, но я сделал все, что мне предназначено, и теперь хочу умереть. Ты видишь сама, что счастье мне изменило: мой чудесный меч сломался пополам. Сам Один призывает меня к себе, и я должен идти.
- Нет, останься со мной, мой дорогой! - обливаясь слезами, вскричала Гьердис. - Кто же отомстит Линги за твою смерть?
- Это сделает другой: тот, кого ты носишь под своим сердцем, - сказал Сигмунд. - Глаза умирающего смотрят в будущее, боги открывают ему свои предначертания. Запомни же мои слова: наш сын станет богатырем, равного которому не было и не будет на свете. Он совершит бессмертные подвиги, и скальды воспоют его имя в своих песнях.
Он с трудом приподнялся и, взяв обе половинки своего меча, протянул их Гьердис.
- Возьми их, - слабеющим голосом произнес он. - Придет время, и искусный мастер сделает из них меч для моего сына. Он будет называться "Грам" и принесет смерть тому, кто сделал тебя вдовой.
- Скажи, как мне назвать сына? - спросила Гьердис, наклоняясь к его губам.
- Назови его Сигурд, - прошептал король франков.
Его голова бессильно поникла, и глаза закрылись навсегда.
Молодой месяц уже давно скрылся за лесом, короткая майская ночь подходила к концу, а королева по-прежнему сжимала в руках голову мужа и не шевелилась.
Вдруг к ней подбежала служанка.
- Госпожа, - сказала она, - бежим в лес! В море показались чьи-то корабли!
Гьердис подняла голову. Далеко-далеко, там, где бледное, предрассветное небо сливалось с еще темной полоской моря, были отчетливо видны паруса многочисленных кораблей. Она наклонилась, в последний раз крепко поцеловала побелевшее лицо Сигмунда и тихо опустила его голову на землю.
- Пойдем, - сказала она вставая.
Обе женщины снова ушли в лес и спрятались в кустах на опушке.
С первыми лучами солнца с моря подул свежий ветер. Воспользовавшись этим, неизвестные корабли подошли к самому берегу. Королева и ее служанка увидели, как на берег высадились рослые воины в высоких, украшенных лебедиными крыльями шлемах.
Это викинги, - прошептала Гьердис и, помолчав немного добавила: - Я пойду к ним и попрошу их помощи. Здесь мы все равно умрем с голоду, а попасться в руки Линги для меня хуже смерти.