Наконец на пороге возник Веспер Юнсон. Он увидел меня, и широкие брови взлетели вверх. Затем нетерпеливым жестом он пригласил меня в библиотеку.
— Что вы здесь делаете? — раздраженно спросил комиссар.
— Пришел сообщить о новых показаниях.
— Важных?
— Не знаю.
Он обернулся к сержанту, величественно восседавшему за письменным столом.
— Я ведь говорил, чтобы посторонних не пускали.
Сержант растерянно вскочил.
— Видно, меня посторонним не считают, — пошутил я.
Комиссар наградил меня взглядом, в котором не было и тени дружелюбия. Телефонный звонок разрядил ситуацию, иначе бы не миновать взрыва.
Усатый коротышка хмуро слушал голос в трубке. Разговор длился недолго. Веспер Юнсон положил трубку и закрыл лицо руками.
— Господи, не дай сойти с ума, — простонал он.
Мы с сержантом удивленно переглянулись.
— Что случилось?
— Звонил прозектор, — сообщил Веспер Юнсон. — Он только что вскрыл Леслера. Из его грудной клетки пахнет одеколоном.
БЕЛАЯ СИРЕНЬ
— Одеколоном? — изумился я.
Веспер Юнсон кивнул.
— Вот именно. Прозектор понятия не имеет, что это может означать. Вскрытие только началось.
— Лучше, наверное, пока прекратить допросы, — предложил сержант.
— Думаю, да. — Теперь комиссар смотрел на меня как нельзя дружелюбнее. — Подождите там немного, ладно? Мы сейчас закончим.
— Только один вопрос, — сказал я. — Кто та женщина, которая вышла отсюда?
— Мэри Леслер. Жена среднего брата Нильса. Лихая штучка, верно?
— Еще бы! И, безусловно, дорогая. Костюмчик не меньше чем на шесть сотен тянет.
— За подтяжку тоже дорого берут.
— У Свена Леслера не было дочери? — спросил я.
Комиссар покачал головой.
— Два брата и сестра — вот и все наследники.
Я вернулся в столовую, сержант вышел следом за мной.
— Фру Денер, прошу вас…
Маленькая седая старушка встала и с гордым видом просеменила в библиотеку. Пучок на затылке воинственно подрагивал.
Я устроился на стуле у лестницы и закурил. Все молчали. Обмякший Лео дымил, как паровоз, и порою косился на брата, который возился с сигарой. Хелен оставалась у окна, Мэри Леслер небрежно облокотилась на сервант, постукивая по паркету мыском черно-белой туфельки крокодиловой кожи.
Хелен Леслер вдруг направилась ко мне. Черное платье ей совсем не шло. Она по-прежнему была бледна, и зеленые глаза оставались неестественно расширенными.
— Спасибо, что помогли утром. — Она протянула мне тонкую руку. Рука была ледяная.
— Ну что вы, — сконфузился я. — Вам лучше?
Она понурилась, губы приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, но передумала. Взгляд скользнул в сторону, и так же внезапно она вернулась к окну. От худенькой фигурки веяло детской беспомощностью, тронувшей какую-то струну в глубине моего холостяцкого сердца.
Мэри Леслер участливо посмотрела на нее.
— Как ты исхудала, Хелен, просто кошмар…
— Знаю, — тихо отозвалась молодая вдова.
Мэри подошла к мужу, положила ему на плечо пухлую белую руку. Блеснули длинные хищные красные ногти.
— Нужно что-нибудь сделать для Хелен, — негромко сказала она.
Он вздрогнул, в замешательстве поднял голову и торопливо кивнул.
— Конечно, дорогая.
Лео встал и заходил по столовой — от серванта до двери буфетной и обратно. Прекрасный темный костюм безуспешно пытался придать его фигуре светский шик. Задача была не из легких. Жир у Лео Леслера собрался на животе, который выпирал, будто глобус. И вообще все в нем перло вперед, кроме лба и груди.
Мэри внимательно проследила за ним и вдруг спросила:
— Ты, кажется, нервничаешь?
— Черт бы вас всех побрал, — злобно буркнул он и раздраженно махнул рукой на дверь библиотеки. — С какой стати этот коротышка нас допрашивает? Мы что, преступники?
Брат устало покосился на него.
— Это просто формальности.
Лео снова что-то буркнул и опять заходил по комнате.
Я вышел в холл, где Класон читал вечернюю газету.
— Я ненадолго поднимусь наверх.
— Я предупрежу шефа, — кивнул он.
Вернувшись в столовую, я быстро взбежал по лестнице. Как только голова поднялась над полом верхнего холла, я замер и оглянулся. За обитыми кожей лестничными перилами пухленькая седая старушка стирала пыль с картины. Я чуть вздрогнул, разглядев, что это мрачный этюд к «Прислужникам смерти».