— Я не думаю, что ей когда-либо было дело до других. Как-то раз я слушала по радио поэму «Пер Гюнт», и там Ибсен говорит, что Пер Гюнт… доволен самим собой. Мне показалось, что она… фру Турен… была как раз такой.
— У нее было слишком много денег, — наставительно проговорил Жак. — Она была богата, как тролль, — это сравнение здесь вполне уместно. Ведь, кажется, именно тролли учили его быть довольным самим собой, верно? И призывали Пера Гюнта следовать этому жизненному принципу?
— Горный король, — пробормотала Мария. — Да-да…
— Пока был жив Фольке Фростелль, — сказал он задумчиво, — все было иначе. В том браке он имел явные финансовые преимущества, и ему удавалось держать ее в узде. Но Хенрик не такой. Он слишком зависим от нее, хотя его и тяготит эта зависимость.
— Разве они… — Она запнулась. — Разве они не были счастливы?
— Они не ссорились, не ругались, если ты это имеешь в виду. И тем не менее…
— Жак! — Она пытливо заглянула ему в лицо. — Как… как близко ты был знаком с ней? Ты был ее другом? Я надеюсь, ты… ты не был ее любовником?
Он рассмеялся, сверкнув белыми зубами.
— А если и был, что тогда? Ты сочла бы меня моральным уродом?
— Нет. Но ты… ты слишком хорош для нее.
— Очень мило с твоей стороны.
Он стал смущенно поигрывать рукавом недошитого женского пиджака из толстой черной ткани с крупным коричневым рисунком.
— Отличная вещь. Смелый фасон и ткань очень любопытная, как будто вязаное полотно. Что это — шерсть?
— Сорок процентов вискозы и шестьдесят процентов льна, — сухо ответила Мария. — Это же «Валена», ты собственноручно нарисовал эту модель.
Из затруднительной ситуации ему помог выйти криминальный эксперт Линдстедт, который хотел, чтобы Мария Меландер посмотрела содержимое мусорной корзины.
— Здесь несколько сотен окурков как со следами губной помады, так и без нее. Какие сигареты курила убитая?
— Я… я никогда не обращала на это внимания. По-моему, «Кент».
— Какое количество окурков относится к тому времени, когда она приходила сюда на примерку? И сколько из них появилось потом — во время ее второго посещения?
— Откуда мне знать? — отмахнулась Мария, чуть не плача. — Когда мы закрылись в половине шестого, все пепельницы были полны, но курила не только фру Турен — курили и фру Арман, и Ивонна.
Эксперт что-то сердито пробурчал себе под нос, а некоторое время спустя заявил Кристеру Вику, что ему никогда раньше не доводилось сталкиваться с такой непреднамеренной и основательной уборкой места преступления, которая до такой степени была бы на руку убийце.
— Если она, конечно, действительно была непреднамеренной.
— Ты становишься чертовски подозрительным, — пропыхтел Кристер, любовно набивая свою трубку. — Скоро ты заткнешь за пояс самого Отто Венделя, хотя есть, конечно, образчики и похуже. Вы нашли ножницы?
— Нет.
— Уж их-то фрекен Меландер вряд ли случайно стерла своей тряпкой.
Линдстедт ничего не ответил.
— В туалете на раковине мы обнаружили следы крови. Надо закрыть комнату закройщицы и этот туалет. Пусть ходят в другой — возле кухни. Что же касается остальных комнат, то я сдаюсь. Здесь побывало слишком много персонала, слишком много клиентов, и Мария Меландер слишком основательно навела в них порядок, чтобы они могли нам что-нибудь рассказать. Я думаю, нам следует сосредоточить все усилия на той комнате, где был обнаружен труп. Теперь, когда труп увезли, мы можем всю ее исследовать через лупу.
— А где Палле?
— Он заперся в салоне с черноволосой секс-бомбой средней мощности, так что в ближайшие несколько месяцев можешь на него не рассчитывать. Только что он пробегал тут на полусогнутых, чтобы принести ей воды.
После разговора с Астой Арман, которая заверила, что никто из сотрудников ателье не в состоянии полноценно работать после ужасного шока, которому они сегодня подверглись, Кристер отпустил домой четырех портних, которых допросил в самом начале. Однако с Гунборг Юнг ему хотелось поговорить еще раз. Своей неожиданной откровенностью она заинтересовала его больше всех.
Вопреки утверждениям Асты она, едва дождавшись сообщения Линдстедта о том, что он закончил работу, тут же направилась к своей машинке в просторной швейной комнате и была так занята подшиванием широкого рукава на красном шелковом пальто, что даже не заметила Кристера. Тот вошел через дверь, выходящую в холл, и остановился, внимательно ее рассматривая.