Хенрик Турен охотно рассказал, как он, выйдя из полицейского управления, попытался связаться с Марией по телефону и так обнаружил, что ателье находится под наблюдением полиции. Он подкараулил Марию и уговорил поехать с ним в «Жилле». Затем он взял такси и поехал домой в Лидинг, где ему удалось с помощью остроумной лжи высвободить из-под домашнего ареста свой «феррари». Марию, которая за это время собрала самое необходимое, он подобрал, как и было условленно, возле училища на площади Свеаплан. Этим, кстати, и объяснялось, что Кристер не потерял его между Руслагсгатан и Норртулль. Полицейскому, дежурившему в ателье, Мария сказала, что собирается переночевать у фру Арман.
— А если бы фру Арман узнала об этом завтра утром, что бы вы сделали?
Она облизала перепачканные майонезом пальцы и улыбнулась. Он отметил, что ей очень идет улыбка.
— Фру Арман никому бы ничего не сказала. Она знает.
— Вы имеете в виду…
— Да, она знает про нас с Хенриком.
— Ты никогда ничего не говорила об этом, — пробормотал он смущенно. — И давно она знает?
— С весны. В то время я уже жила в ателье, и вся почта приходила мне сюда. Она сразу же обратила внимание на письма с марками и штемпелями из Александрии, Каира и Судана. Иногда Вероника посылала ей открытки — они были отправлены из тех же городов. Так что ей ничего не стоило вытянуть из меня правду, когда она случайно зашла в ателье в день Пасхи, а я сидела совершенно одна и ревела.
— Ты плакала? — переспросил Хенрик мягко и печально. — Я… я не знал, что тебе было так тяжело все это вынести. Ты всегда казалась мне такой сильной и волевой. Я думал, что ты гораздо сильнее меня.
— Нет, не всегда, — сказала она тихо. — Особенно когда ты так далеко от меня.
— Я должен был это понять. Я должен был догадаться, когда увидел тебя вчера. Ты так похудела — стала почти совсем прозрачной, но я не сообразил, что все это из-за меня.
Он поднялся со стула, убрал поднос с объедками, сполоснул стаканы и достал откуда-то маленькую бутылочку виски, в то время как Мария тихо возражала:
— Нет-нет, ты ни в чем не виноват. И кто теперь виноват в том, что мы оба… так наказаны, — добавила она устало.
Кристер Вик задумчиво разглядывал их. Они оба производили очень приятное впечатление — Мария, с ее светлой челочкой и серьезными глазами, и Хенрик, с его обыкновенным, но мужественным лицом, не красивый, но в высшей степени симпатичный и располагающий к себе. Однако многолетний опыт криминалиста подсказывал ему, что убийцы получаются из самых разных материалов — отталкивающих или привлекательных, жестких или гладких. Шелк… бархат… лоскутья…
Во всяком случае они бессовестно врали ему в глаза, так же как врали жене Хенрика, коллегам Марии и всем окружающим.
— С каких пор? — сурово спросил он.
Мария тут же поняла, что он имеет в виду.
— В июне будет ровно год. Вероника была в отъезде, а Хенрик оставался здесь, в городе. Мы совершенно случайно столкнулись на Юргорден. Он пригласил меня в ресторан «Юргордсбрюнн», и… и я поняла, что это серьезно. Хотя я и не хотела… я совсем не хотела… ведь он был женат, и Вероника Турен была постоянной клиенткой фру Арман, да еще и ее подругой детства ко всему прочему.
— Ты думаешь, я хотел? — сказал Хенрик и проглотил свою порцию виски. — Вот так вот взять и влюбиться, глупо и по-идиотски влюбиться в простую бедную девочку, когда я был женат на одной из самых богатых женщин страны и был вполне счастлив с ней. О, это был просто ад, сущий ад!
— Если вы считали, что деньги дороже, чем девушка, вам следовало бы отказаться от нее, — проговорил Кристер. — Вы когда-нибудь задумывались всерьез о перспективе развода с фростелльскими миллионами?
— Ваши формулировки, комиссар, никак нельзя назвать деликатными. Да, я все чаще обдумывал такой вариант. Сейчас, когда мы вернулись домой, я собирался всерьез заняться этим делом, поискать себе работу — ведь в последние годы я занимался исключительно семейными финансовыми делами. Но, честно признаюсь, я очень боялся того момента, когда мне придется изложить все это Веронике. Она-то была очень привязана ко мне и абсолютно не привыкла терять то, что ей принадлежит, и не получать того, что хочет. Мария хорошо понимала мои опасения, она еще больше меня боялась того, что могло последовать.
— И оно разразилось вчера?
Это был риторический вопрос, скорее просто констатация факта. Зеленые крапинки в глазах Хенрика Турена стали ярче.
— Вчера? Нет, почему вы так думаете?
— Это вполне разумное предположение, — ответил Кристер. Ему показалось, что Мария затаила дыхание. — Вы поссорились со своей женой, что само по себе случалось нечасто, и в результате она помчалась в ателье, чтобы разобраться с Марией Меландер. А иначе зачем бы она отправилась в ателье в такой поздний час? Кто-нибудь из вас может мне это объяснить?