— Извините, - извиняюсь я, не собираясь бросать девочек и их просьбы о причёске под автобус. — Я потеряла счёт времени. Вау, этот салат выглядит потрясающе. - Так и есть - хрустящий ромэн, помидоры, бекон, всё-всё-всё.
— Наверное, мне стоит распечатать для тебя расписание, чтобы ты могла на него ссылаться. – говорит Майя, когда я занимаю место рядом с ней, девочки на противоположной стороне стола. — Ужин всегда в шесть. Девочкам полезно иметь привычку, знаешь ли.
— А Аксель присоединится к нам? - спрашиваю я. Девочки с надеждой смотрят на Майю.
— Скорее всего, нет, но Карла всегда выделяет для него место и откладывает еду на всякий случай, - говорит она, накладывая салат в тарелки девочек.
Девочки выглядят совершенно расстроенными. Хотелось бы мне что-нибудь сделать или сказать.
— Ешьте свой салат, - говорит им Майя. Поговорим о жёсткой любви.
Клара складывает руки в знак неповиновения и качает головой. — Нет.
— Клара, - говорит Майя. — Мы должны это делать?
Клара быстро произносит что-то по-датски, что заставляет Майю вздохнуть.
— Что она сказала? - шепчу я ей.
— Она не хочет есть бекон, - говорит она. — У неё сейчас одержимость свиньями.
Вообще-то, это достойно восхищения. Я не хочу подрывать Майю, но я говорю Кларе: — Свиньи - очень умные, очень преданные животные. Почти как собаки. Ты не должна их есть, если не хочешь. Ты не должна есть никаких животных, если не хочешь.
Я чувствую, как глаза Майи сверлят мою голову. Упс. Я наступаю всем на пятки.
— Правда? - Клара говорит ярко. — Потому что папа сказал, что мне нужно есть мясо, иначе я останусь такого размера до конца жизни.
Я поднимаю бровь. — Он тут?
— Я тоже не хочу есть бекон, - солидарно говорит Фрея, отодвигая свою тарелку. — Мне всё равно, если я навсегда останусь маленькой.
Теперь я точно знаю, что Майя не сводит с меня глаз.
— Как насчёт того, чтобы обойтись без бекона и просто съесть остальной салат, - быстро говорю я. — Компромисс, хорошо? Так ты всё равно вырастешь.
Девочки обмениваются взглядами друг с другом, а затем в унисон пожимают плечами. — Хорошо.
Пока они выбирают бекон и начинают хрустеть зеленью, Майя говорит мне под нос. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мы едим мясо в каждый приём пищи, и если это попадёт к Акселю...
Вот черт. Я одариваю её робкой улыбкой. — Простите. Я пыталась помочь. Я обязательно объясню ему.
Майя бросает на меня тяжёлый взгляд, который говорит, что я могу объяснять сколько угодно, но это мне не поможет.
Я также надеюсь, что Клара забудет мои слова, но в тот момент, когда появляется основное блюдо - что-то вроде запеканки из баранины - Клара наотрез отказывается. Карле приходится вернуться на кухню и приготовить вместо неё макароны с сыром. К счастью, Карла, кажется, не так сильно возражает, как Майя.
Я как раз помогаю Карле убирать со стола - к протесту Майи - и гоняю пустые тарелки между кухней и столовой, когда слышу глубокий, низкий голос Акселя, говорящего по-датски. — Godaften (пер. дат. – Добрый вечер).
Я просовываю голову в столовую и вижу, как он входит из прихожей. Девочки тут же с визгом: — Папа! - срываются со стульев и бегут к нему.
Он улыбается - впервые за всё время, когда я вижу его улыбку, - и подхватывает их обеих на руки. — Hvordan har mine små engle det? (пер. дат. - Как поживают мои маленькие ангелочки?)
Девочки начинают возбуждённо говорить всё сразу, и пока они приковывают его внимание, я задерживаюсь в дверном проёме на кухню, наблюдая за ним.
Несмотря на то, что он по-прежнему остаётся внушительной фигурой, одетый в строгий серый костюм с белой рубашкой под ним (без галстука), и его волосы идеально уложены, есть в нем что-то, что кажется более реальным. Его черты лица кажутся менее резкими, а когда его взгляд направлен на дочерей, весь лёд и холод словно исчезают из них, превращаясь в нечто тёплое и светлое. Я не думала, что он может стать ещё красивее, но вот, пожалуйста.
А то, что он так заботится о своих девочках, может поджечь мои яичники.
Затем Клара произносит моё имя, и его взгляд через стол переходит на меня, стоящую в дверном проёме, и огонь быстро гаснет. Его глаза застывают в полном неодобрении. Возможно, на мгновение он забыл о моём существовании, и теперь я просто суровая реальность.
— Добрый вечер, сэр, - говорю я ему, делая быстрый реверанс, который, как я знаю, совершенно не нужен в данный момент. — Как прошёл ваш день?
Он хмурится, как будто я вообще не должна говорить. Может, и не стоит. Слишком поздно.
— Просто отлично, - говорит он, прочищая горло, а затем его взгляд опускается с моего лица вниз к моим ногам, с короткой, смущённой промежуточной остановкой на моем кардигане. Я не уверена, что ему нравится то, что он видит, или... нет... нет, подождите, это определённо взгляд презрения к моей короткой юбке.
— Аврора очень хорошо справилась с девочками, - говорит Майя, помогая Кларе и Фрее спуститься с его рук.
Он издаёт презрительный звук и умудряется оторвать взгляд от моих ног, чтобы посмотреть на Майю. В его высокомерной челюсти есть что-то такое, что заставляет его выглядеть так, будто он вечно кипит. — Где Карла?
Майя кивает в сторону кухни. — Там. Там много остатков, - добавляет она, а затем бросает на меня знающий взгляд. Полагаю, это моя вина.
Аксель идёт ко мне, и я быстро ухожу с дороги, когда он проходит мимо меня на кухню и начинает говорить с Карлой по-датски. Я не могу удержаться, но глубоко вдыхаю через нос. Он пахнет солёным воздухом, сосной и чем-то бодрящим и оживляющим, и, боже мой, мне нужно прекратить это прямо сейчас.
— Я отведу девочек наверх, - говорит Майя, и на мгновение мне кажется, что она пытается оставить меня наедине с королём Акселем. Затем она добавляет: — Я обязательно распечатаю для тебя расписание. После ужина ты сможешь уединиться. Это очень важно, чтобы обдумать день и восстановить силы, по крайней мере, в начале.
Правильно. Почему мне кажется, что "обдумать" - это то же самое, что сидеть в углу и думать о том, что я натворила, то есть превращаю детей в вегетарианцев? Я смотрю, как они выходят из столовой, и думаю, что мне, наверное, стоит отправиться на улицы Копенгагена, чтобы посмотреть город и сориентироваться, пока не стемнело. А может, просто подняться наверх, почитать руководство для няни и навести порядок в своей комнате.
— Куда они пошли? - говорит Аксель сзади меня, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что он стоит там и ест яблочный пирог с клюквой из тарелки в руке, прислонившись к дверной раме. И снова я поражаюсь тому, как непринуждённо всё это выглядит. Он всё время колеблется между всемогущим королём и обычным парнем. Тем, кто ест пирог на ужин.
— Она ведёт их наверх. Видимо, у меня сейчас личное время.
Он ничего не говорит на это, просто спокойно подносит кусок пирога ко рту и жуёт, его глаза не отрываются от моего лица.