Ох.
Я сглатываю, чувствуя себя грязной тряпкой для посуды. — Понятно. Я не знал об этом.
— Может быть, несколько раз в неделю? - с надеждой предлагает она, на мгновение прикусив свою полную нижнюю губу. Я только сейчас заметил, что она редко красится, да ей это и не нужно. Естественный цвет её губ - насыщенный, глубокий розовый. — Ваше Высочество? - спрашивает она.
— А? - говорю я, моргая, а затем понимаю, что, должно быть, потерялся. — Да. Нет.
— Что "да, нет"?
— Я согласен. - Я поднимаю подбородок, прочищая горло. — Я должен быть там. Я был занят бумажной работой и некоторыми событиями, но я не обязан посещать каждый ужин, на который меня приглашают, и я всегда могу сделать свою работу позже.
Аврора расплывается в улыбке. Господи, почему я не могу дышать?
Я отвожу взгляд, сосредоточившись на дочках. — Эй, девочки, как вы смотрите на это?
Я прохожу мимо Авроры и её странного притяжения ко мне и возвращаюсь к столу.
— На что, папа? - спросила Фрея своим тоненьким голоском.
— Если бы я стал чаще ужинать с вами. Я понимаю, что должен быть там, и собираюсь сделать всё возможное, чтобы это происходило чаще.
— Ура! - восклицает Клара, а Фрея дарит мне глубокую, очаровательную улыбку.
— Я начну сегодня вечером. Может быть, ещё не поздно попросить Карлу приготовить ваше любимое блюдо.
Клара хмурится. — А какое у нас любимое блюдо? Макароны с сыром?
— Нет, - говорю я ей, а в голове звучит голос Хелены, которая упрекает их в том, что они вообще знают, что такое макароны с сыром. — Жареная курица с морошкой, картофельным пюре с беконом и подливкой.
— Ни за что, - говорит Клара, а Фрея морщит нос.
— Но вы же любите это блюдо, - говорю я им, смущаясь.
— Нет. Ни курицы, ни бекона.
— Никакого мяса, - говорит Фрея. — Мы ветеринары.
— Вы кто?
— Вегетарианцы, - поправляет Клара свою сестру, а затем вызывающе поднимает на меня подбородок. — Теперь мы вегетарианцы, папа.
— С каких пор? - восклицаю я. Я бросаю взгляд на Аврору, надеясь, что у неё такое же выражение лица "они сумасшедшие", но она смотрит вниз на траву и кусает губу. Какого хрена?
— С тех пор, как Аврора сказала нам, что мы можем быть ими, - говорит Клара. — Вот так.
— Вот так? - резко повторяю я. Я хватаю Аврору за руку и оттаскиваю её подальше от ушей девушки. — Что, чёрт возьми, происходит? Мои дочери теперь вегетарианки?
Она бросает на меня беспомощный взгляд. — Прости. Просто так получилось.
— Так получилось?
— Ну, не то чтобы они вегетарианцы. Хотя в этом тоже нет ничего плохого.
Чёрт возьми, что не так с этой женщиной? Я отпускаю её руку, прежде чем я успеваю вцепиться в неё ещё крепче. — Ради всего святого, - клянусь я. — Ты не сделаешь их вегетарианками. Они едят рыбу. Мы едим рыбу в этой стране, и ты не отнимешь это у них!
Аврора дарит мне сочувственную улыбку, такую, от которой мне хочется накричать на неё ещё больше. — Это не может причинить никакого вреда.
— Вред? Теперь Карле придётся готовить два отдельных блюда.
— Или ты можешь питаться вегетарианской пищей, - говорит она.
— Ты вообще вегетарианка? - восклицаю я.
— Нет. Но меня не беспокоит, что другие люди вегетарианцы.
Я качаю головой, моя челюсть сжата. — Позволь мне прояснить одну вещь, хорошо? - Я рычу, наклоняясь к ней так, чтобы девочки не слышали. — Ты их няня. Ты не их мать. Поняла? Ты не имеешь права принимать такие решения. Это мои решения.
В её глазах вспыхивает гнев, и я знаю, что ей неприятно, что я так с ней разговариваю, но, честно говоря, мне всё равно. — Ты должна знать своё место в этом дворце, - напоминаю я ей. — Ты не часть семьи. Ты просто прислуга. Ты моя служащая. И те девочки там, эти девочки - не твои сестры и не твои подруги. Поэтому, если ты хочешь, чтобы тебе продолжали платить за то, что ты живёшь в этом доме и выполняешь эту работу, ты не должна принимать никаких подобных решений, не посоветовавшись сначала со мной. Поняла?
Она поджимает губы и смотрит в сторону.
— Хочешь, я повторю это на датском, потому что я уверен, что ты понимаешь английский, - говорю я ей.
— Да, - бормочет она, и на её щеках появляется розовый румянец, шея тоже краснеет. — Мне жаль, что я сказала, что это нормально. Я должна была отложить, а потом попросить тебя принять окончательное решение.
Я внимательно наблюдаю за ней, пытаясь понять, не лжёт ли она, смотрю, не собирается ли она оступиться и закатить на меня глаза, потому что, клянусь богом, если она это сделает, она уйдёт отсюда. Но она избегает моего взгляда и молчит, что для нас совершенно новая вещь. Это пугает, если вообще возможно.
— Послушай, - быстро говорю я, понимая, что девочки всё ещё смотрят на нас и улавливают наш жёсткий, враждебный язык тела. — Я знаю, что ты стараешься. Я знаю, что ты изучаешь этот справочник и выделяешь важные вещи. Просто...
— Откуда ты это знаешь? - резко сказала она, сузив на меня глаза.
Ах. Точно.
— Я, э-э, был в твоей комнате.
— Когда? - восклицает она.
— Только что.
— Зачем? - Она отходит от меня, её глаза так полны ярости, что я немного сжимаюсь. — Зачем ты это сделал?
— Я не шпионил, - говорю я ей, моё отношение автоматически становится надменным. — Я искал тебя и случайно увидел на столе твой справочник и блокнот.
— Ты просмотрел мой блокнот?
Я сглатываю и снова смотрю на девочек. На этот раз брови Клары наполовину поднялись на лоб, она выжидающе смотрит на меня. — Всё, что я увидел, это заметки, которые ты записала из справочника. Вот и всё. Нянькины штучки.
— А что, если бы это был дневник? Что, если бы я записывала туда свои личные мысли и чувства? Это ничего для тебя не значит?
Я поднимаю руки в знак капитуляции, понимая, что её голос трещит, и не уверен, что она собирается делать дальше. Неужели она ударит меня прямо здесь, перед девочками, в моём собственном дворце? — Я не хотел причинить вред.
— Вред? - повторяет она, в её голосе звучит сарказм. — Знаете что, Ваше Величество? Вы ожидаете, что я буду относиться к вам с уважением, но не даёте мне ничего взамен. Мы можем продолжать танцевать туда-сюда, но правда в том, что ничего не получится, пока мы с вами не станем равными. Я знаю, какое место я занимаю в вашей семье, не думайте, что я забыла о своей роли, но моё место в их жизни не так однозначно, как вы думаете. Мне жаль, что ваши дочери решили стать вегетарианками, но, в конце концов, это их выбор, что они решат положить в свой организм. В конце концов, это они принимают такие решения, не я, не вы.
— А теперь, если вы меня извините. - Она громко прочищает горло и одной рукой резко поправляет шляпу. — Мне нужно вернуться на чаепитие.
Она поворачивается на каблуках, держа в руках остатки своего длинного платья, и так грациозно, как только может, идёт обратно к столу.