Снаружи крыша башни сильно походила на лихо заломленную офицерскую фуражку, надетую на здание башни задом наперед. Тульей этой гигантской фуражки служила верхняя часть здания, по всему периметру которого нависал массивный козырек шириной около шести метров. Ту же самую конфигурацию повторяло и чердачное помещение.
Ноги проваливались и вязли в шуршащий под ногами керамзит. Один из троглодитов начавший вдруг чихать, все никак не мог остановиться.
— Ты что нарочно? — Сенсей подскочил к нему и влепил ему звонкий подзатыльник. — А ну, сейчас же прекрати!
Как ни странно, но это подействовало, и чих у троглодита прекратился также внезапно, как и начался.
Сенсей, стараясь не удариться головой о низко висящие массивные металлические швеллера и балки, составляющие каркас, на котором покоилась крыша, побежал к самому краю чердака. Что-то там неожиданно привлекло его внимание. Он носился, по всему чердаку, что-то высматривая и матерясь, на чем свет стоит. Ольга с недоумением наблюдала за его непонятными хаотическими передвижениями.
— Идите сюда! — внезапно раздался из темноты приглушенный голос Сенсея. — Я здесь кое-что интересное нашел!
Ольга с троглодитами двинулись к нему. Керамзит громко шуршал у них под ногами. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. В любой момент бойцы Мурина могли начать штурм чердачной двери.
— А теперь смотрите сюда! — горячечно зашептал Сенсей, тыкая пальцем в какой-то толстый канат, выкрашенный черной краской.
— Ну и что?
— А то, что весь козырек здания держится на таких канатах! — Сенсей повел рукой сначала в одну сторону потом в другую. — Теперь, ясно?
— Нет! — призналась Ольга.
— Ладно, на объяснения нет времени! — недовольно проворчал Сенсей. — Короче, если срезать эти канаты к чертовой матери, то козырек загремит вниз и передавит всю это толпу бандитов. Ну а если не передавит, то, по крайней мере, отвлечет, и какое-то время им будет не до нас. И пока они со всем этим будут разбираться, мы сможем втихаря слинять отсюда!
— А как можно перерезать стальные канаты? — заинтересованно посмотрела на него Ольга.
— Сейчас увидишь! — Сенсей нырнул в темноту и скоро возник с газорезкой, от которой тянулись шланги в сторону двух баллонов лежавших посреди чердака. — Хвала нашему российскому разгильдяйству! Рабочие побросали все, как было и ушли.
— Пока я здесь колдую, если тебе не трудно, посмотри, пожалуйста, где здесь есть выход на крышу? — повернулся к Ольге Сенсей.
Ольга, молча, двинулась в сторону винтовой железной лестницы, которая серпантином уходила под самый верх изогнутой крыши и терялась там, в кромешной темноте.
Сенсей, настроив горелку, опустился к натянутому как струна тросу. Толщина у него была весьма внушительная, около пяти сантиметров в диаметре. Ослепительное пламя горелки коснулось металлического каната, свитого из толстой проволоки. К удивлению Сенсея, едва он успел перерезать около трети каната, как тот вдруг начал раскручиваться сам собой. Опасливо отодвинувшись в сторону, Сенсей увидел, как оставшиеся железные нити звонко лопнули.
— Ты хитрый! Так им и надо! — одобрительно прохрюкал один из троглодитов, понявший, что произойдет после того как все тросы на которых держится козырек здания будут перерезаны.
— Ага, эта хрень рухнет вниз и раздавит всех как тараканов! — мстительно рассмеялся Сенсей, легко разрезая очередной канат и переходя к следующему.
Сзади послышалось громкое шуршание керамзита. Из пыльной темноты вынырнула запыхавшаяся Ольга.
— Ну, что, получается? — спросил она, с трудом переводя дух. — Выход на крышу есть, и он даже не закрыт.
— Отлично! — пробормотал Сенсей.
После этого он принялся стремительно перемещаться вдоль края чердака и надрезать канаты. Из темноты то тут-то там раздавались характерные звуки, которые издает лопнувшая гитарная струна, только здесь этих струн было очень много. Одновременно с этим послышался громкий стук в дверь, ведущую на чердак.
— А ну, открывай быстро! — раздался приглушенный железной дверью строгий голос. — Сопротивление бессмысленно! У тебя есть три минуты! По истечении времени мы вышибаем дверь и открываем огонь на поражение! И тогда тебе и твоим приматам уже ничего не поможет! Время пошло!
После этого наступила тишина, прерываемая лишь беспрерывным разноголосым теньканьем рвущихся канатов, раздающихся со всех сторон.