— Почему вы открыли огонь? И что это были за идиотские крики? — продолжил допрос есаул.
— Так вашбродь, какая-то сволота на меня из темноты попрела, вот я с перепугу и заголосил, да и зачал палить в белый свет как в копеечку!
— Перезарядите оружие и будьте наготове! — крикнул есаул вниз и, вытерев прилипший ко лбу мокрый от пота чуб, добавил, — Встречайте, сейчас начинаем спускать капитана и барышню.
Спуск Воронцова и Ольги прошел как ни странно без приключений. Хотя если честно признаться, поведение Ольги внушало есаулу большие опасения. Он облегчено вздохнул лишь только, тогда когда убедился, что девушка благополучно попала в надежные руки Воронцова и Кривошеева, которые осторожно подхватили ее обмякшее тело. Судя по всему, не в меру впечатлительная барышня лишилась чувств, увидев, во что превратились лошади, грянувшиеся о скалистый пол штольни с огромной высоты.
После этого есаул отозвал поручика от кирпичной стены, которая в настоящий момент представляла из себя передовую линию их обороны. Оставив там перепуганного рядового, которому было строго настрого наказано подать сигнал, как только он заметит неприятеля, есаул с поручиком принялись увязывать оружие и припасы с тем, чтобы спустить все их имущество вниз.
Они не знали, сколько времени у них ушло на то чтобы эвакуировать все это в штольню. Не была позабыта даже початая вязанка сучьев для факелов. Есаулу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем был спущен их последний груз.
Снизу нетерпеливо дернули за веревку и до них донеслось:
— Есаул! Бога ради, не тяните время! Спускайтесь!
Тут же послышался тонкий девичий голосок:
— Николя, как вы там? Вы живы?
— Сейчас вы получите его в целости и полной сохранности! — крикнул вниз есаул. — Встречайте!
В это время со стороны кирпичной стены раздался тихий приглушенный свист. Это подавал сигнал опасности часовой, оставленный снаружи входа в Проклятую штольню.
— Это еще что такое? — недовольно проворчал есаул, оборачиваясь на звук. — Поручик, пойдите и узнайте, что там еще такое стряслось?
— Красные на подходе, господин есаул! — доложил запыхавшийся поручик, вернувшийся от кирпичной стены. — Уже отчетливо слышны их шаги, но самих еще пока не видно!
Глава 16
Бомжи встревожено топтались на месте и оживленно делились впечатлениями. Они почему-то решили, что их украли в качестве бесплатной рабочей силы, для каких-то работ под землей. Поэтому они не особенно унывали, в отличие от Сенсея, антиквара и египтянина.
— Значит так! Если у вас есть желание пожить еще немного, то давайте уже начинайте развязывать мне руки, — Сенсей показал глазами Иннокентию Павловичу и Некра через свое плечо и пошевелил стянутыми за спиной кистями рук.
Антиквар не заставил себя упрашивать дважды и, нагнувшись, вцепился зубами в веревочный узел на запястьях Сенсея. Провозившись так секунд десять он, тяжело пыхтя, уступил место Некра. Египтянин опустился на колени и, в отличие от Иннокентия Павловича, подошел к развязыванию узла творчески и со знанием дела. Через некоторое время Сенсей с удивлением обнаружил, что веревка вроде бы как ослабла. Но он побоялся шевелить руками, чтобы не затянуть с таким трудом распутанный Некра узел.
Вскоре руки Сенсея были полностью свободны. Он понимал, что времени у него практически нет, так как спуск в штольню, как бы глубока она ни была, не мог продолжаться вечно. Быстро развязав друзей, Сенсей велел им освободить бомжей. Однако Некра, первым делом, принялся ощупывать свои новые вставные зубы.
— Если выберемся, теперь моя очередь тебе зубы вставлять! — заверил Сенсей египтянина.
— Новые? — недоверчиво спросил тот.
— Обижаешь! — возмутился Сенсей, продолжая вертеть головой в поисках чего-нибудь в лифтовой кабине, что можно было бы использовать в качестве оружия.
Сенсей видел обитателей штольни в деле и прекрасно понимал, что с голыми руками против них не он протянет и тридцати секунд. Не помогут все его хваленые бойцовские навыки. Отвратительное зверье просто нарежет его как сало на ломти своими чудовищными когтями.
Тут взгляд его остановился на блестящей металлической полосе плинтуса, который разделял плоскости стен и потолка по всему периметру лифтовой кабины.
— Знать бы из чего еще она сделана, — пробормотал он себе под нос. — А то окажется полированным алюминием или того хуже пластиком.