– Ого! Недурное имя у вашей сестрицы! И что же это значит – «почти сестра», дружок?
Впервые за время знакомства с Клименой Андре-Луи, к своему сожалению, заметил некоторую вульгарность манер и сварливость тона.
– Точнее всего было бы сказать, что она приходится мне почти кузиной.
– Почти кузиной! Да что же это за родство такое? Клянусь честью, вы кого угодно запутаете!
– Да, тут нужно кое-что пояснить.
– А я вам о чем битый час твержу? Правда, вы что-то не спешите давать объяснения.
– Да нет, просто все это не важно. Впрочем, судите сами. Ее дядя, господин де Керкадью, – мой крестный отец, поэтому мы с Алиной вместе играли в детстве. Все в Гаврийяке думают, что господин де Керкадью – мой настоящий отец. Он с ранних лет заботился о моем воспитании, и только благодаря ему я получил образование в коллеже Людовика Великого. Я обязан ему всем, что имею, – точнее, всем, что имел, так как по своей воле теперь оказался на улице и не имею ничего – кроме того, что заработаю в театре или иным способом.
Климена сидела бледная, ошеломленная жестоким ударом, нанесенным ее гордыне. Еще вчера рассказ Скарамуша не произвел бы на нее ровно никакого впечатления, а сегодняшнее происшествие лишь возвысило бы Скарамуша в ее глазах. Но теперь, когда ее воображение соткало для него такое великолепное происхождение, когда все уверены, что, заключив с ним брак, она сделается знатной дамой, признание Скарамуша сокрушило и унизило ее. Переодетый принц оказался всего-навсего незаконнорожденным сыном сельского дворянина! Она станет посмешищем актеров, которые только что завидовали ее романтической судьбе!
– Вам следовало рассказать мне это раньше, – глухо проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Да, возможно. Однако разве это так важно?
– Важно? – Она подавила ярость, чтобы задать следующий вопрос: – Вы говорите, что все считают господина де Керкадью вашим отцом. Что вы имеете в виду?
– То, что сказал. Я не разделяю общего убеждения. Возможно, во мне говорит инстинкт. Кроме того, я как-то спросил об этом самого господина де Керкадью, и он ответил отрицательно. Возможно, этому не стоило придавать значения, учитывая обстоятельства, но я всегда знал крестного как человека весьма щепетильного в вопросах чести, и потому верю ему. Он заверил меня, что не знает, кто мой отец.
– А насчет вашей матери он так же плохо осведомлен? – Климена насмешливо улыбалась, но Андре-Луи не заметил этого, так как она сидела спиной к свету.
– Он не открыл мне ее имени, но признался, что она была его близким другом.
Его удивил смех Климены, довольно-таки неприятный.
– Очень близким другом, уж можете не сомневаться, простак вы этакий. Какую фамилию вы носите?
Он сдержал закипающее негодование и спокойно ответил на вопрос:
– Моро. Мне сказали, что моя фамилия происходит от названия бретонской деревушки, в которой я родился, но мне и не нужна никакая фамилия. Мое единственное имя – Скарамуш, и право на него я заработал. Итак, как видите, моя дорогая, – заключил он с улыбкой, – я нисколько вас не обманывал.
– Да, теперь я вижу, – безрадостно рассмеялась она, затем глубоко вздохнула и поднялась. – Я очень устала.
Он мгновенно вскочил на ноги, но Климена отмахнулась усталым жестом:
– Я, пожалуй, пойду отдохну до театра.
И она не спеша направилась к выходу. Скарамуш кинулся открывать дверь, но Климена вышла, даже не взглянув на него.
Ее короткий романтический сон закончился. Великолепное сказочное царство, возведенное за последний час с такими точными деталями, – царство, в котором она должна была властвовать, – рассыпалось у нее на глазах, и обломки лежали у ног. Каждый из этих обломков стал камнем преткновения, мешавшим видеть Скарамуша прежними глазами.
Андре-Луи сидел в амбразуре окна, покуривая и задумчиво глядя на реку. Он был заинтригован. Климена шокирована, это ясно, но непонятно почему. Признание, что он незаконнорожденный, не должно было особенно повредить ему в глазах девушки, воспитанной в такой среде, как Климена. И тем не менее совершенно очевидно, что его слова все испортили.
За этими размышлениями и застала его Коломбина, вернувшаяся через полчаса.
– В полном одиночестве, мой принц! – засмеялась она, и это приветствие внезапно открыло ему истину. Климена так сильно разочарована, потому что рухнули надежды, которые создало буйное воображение актеров после случайной встречи с Алиной. Бедное дитя! Скарамуш улыбнулся Коломбине.
– Пожалуй, я еще немного побуду принцем, пока все не привыкнут к мысли, что я не принц, – сказал он.