Август вздыхает.
— В полнолуние они более агрессивны.
Я отпускаю одну его ладонь и прижимаю палец к губам, не давая продолжить. Похоже, он совсем не против моего прикосновения.
— Знаю, ты годами предупреждал и защищал нас. Пришло время разделить бремя.
Резко выпрямившись, он моргает.
— Нет, Скарлет. Я не могу позволить кому-либо подвергать себя опасности.
Я склоняю голову набок.
— О, значит, только ты можешь рисковать своей жизнью…. Единственный, кому приходится нести сие бремя? — Я обхватываю ладонями его лицо. — Ты не должен делать это в одиночку. Знаю, что так поступал твой покойный батюшка. Но я здесь, с тобой. Я могу помочь тебе.
Страх мелькает на его лице, и с одной стороны мне приятна его забота, но с другой — она меня расстраивает. У меня появляется идея.
— Мы убьём вожака, — тихо говорю я. — Это ослабит стаю.
Август качает головой.
— Они выберут другого, а их жажда мести лишь усилится.
Возможно, он прав.
— Тогда мы убьём вожака, только скроем, что это сделали люди.
Август смотрит на меня в отблесках лунного света. Частично его лицо скрыто в тени, а на скулах играют желваки. Знаю, он намеривается продолжить спорить со мной, так что я наклоняюсь и целую его в щеку.
Неожиданно Август притягивает меня к себе и крепко обнимает. Словно не в силах находиться от меня далеко. Я вдыхаю, наслаждаясь его ароматом.
— Не знаю, — бормочет он. — Честно, не знаю.
Из этого следует, что Август, по крайней мере, обдумывает такую возможность.
— Мы устроим ловушку, — шепчу я. — Вожак попадёт в неё, и его исчезновение ослабит стаю.
Август продолжает крепко обнимать меня, тесно прижимая к себе. Я чувствую, как колотится его сердце и жду ответа. Наконец он отстраняется от меня и гладит мою щеку костяшками пальцев.
— Сегодня ночью, — говорит Август. — Они будут рыскать в лесу в поисках приключений.
У меня перехватывает дыхание.
— Где мы встретимся?
— За пределами моей земли есть старый колодец, в который я могу заманить их свежим мясом. Колодец будет идеальной ловушкой. Это с северной стороны сожжённого домика фермера, — отвечает он. — Я приду за тобой, как только поймаю вожака.
Сказав это, Август целует меня. На этот раз с яростным пылом, будто не уверен, что мы снова увидимся. Август провожает меня к воротам, и, направляясь к входной двери, я чувствую на себе его взгляд. Не знаю, когда он придёт за мной, но уверена, что не сомкну ночью глаз.
Я вхожу. Матушка, подняв взор от стола, смотрит на меня. Она занимается вышивкой при свете свечи. При виде меня мать улыбается, а мои щеки пылают огнём.
— Тебя долго не было. Но я знала, что ты недалеко.
Я киваю, но не желаю ничего объяснять.
— Я всё надёжно запру.
Сначала я задвигаю засов на двери, а потом иду к окну.
Мать пристально смотрит на меня, отложив в сторону узорчатую вышивку.
— Кажется, он увлечён тобой.
Я оборачиваюсь к ней.
— Правда?
Она улыбается.
— Он не спускает с тебя глаз и ни за кем в деревне так пристально не наблюдает.
У меня начинает гореть шея.
— Он чрезмерно серьёзный мужчина.
Мать приподнимает брови.
— Он такой, — она встаёт. — И на этой ноте я отправляюсь спать. Увидимся за завтраком, дочка.
— Спокойной ночи, — говорю я, гадая, что сулит нам утро.
Заперев окна, я захожу в свою спальню. Яркий лунный свет освещает всю комнату. Открыв окно, я рассматриваю ночные пейзажи. Я думаю об Августе, пытаясь угадать, чем он занят. На дворе ещё ночь, и нет ветра. Время тянется медленно, проходит более двух часов, прежде чем раздается завывание.
У меня волосы на руках встают дыбом от жуткого воя. Хотя он идёт издалека, я пытаюсь убедить себя, что деревне ничего не грозит. Но мне известна правда. С каждой минутой волки всё ближе.
У меня потеют ладони, и сердце неистово бьётся. Я всматриваюсь в окно. Лунный свет освещает поляну за каменной изгородью и деревья по другую сторону дороги.
— Август, — шёпотом зову я.
Он уже поставил ловушку, но волки загнали его туда? Учуяв запах, они выследили его?
Без раздумий хватаю плащ и заправляю маленький ножик за пояс. Тихо, как мышка, я пробираюсь на кухню и отрезаю немного вяленого мяса, которое мать на всякий случай держит дома. Возможно, мясо сможет отвлечь волков, если я с ними столкнусь. После этого я возвращаюсь в свою спальню и вылезаю через окно, чтобы не оставлять парадную дверь незапертой. Я приподнимаю подол юбки, когда, зацепившись, едва ни рву её. Минуя двор, я юркаю за ворота и тихо закрываю их за собой.
Раздаётся череда новых завываний, от которых по коже ползут мурашки, а в животе скручивается узел страха.
Впереди на озарённой луной дороге я вижу тёмную фигуру. Сразу понятно, это не человек, и я всей душой надеюсь, что это собака. Но животное слишком быстро. Оно перебегает дорогу и исчезает в лесу.
Если это волк, то он один, правда, утешительного в этом мало. Я бегу к ферме Августа. Его дом находится на краю деревни и обычно путь занимает у меня чуть больше четверти часа.
Я бегу и понимаю, что завывания прекратились и мои шаги — единственное, что нарушает тишину ночи. Плащ развивается за спиной, пот струится по коже. Когда я оказываюсь перед воротами фермы Августа, то задыхаюсь от быстрого бега. В окнах темно. Его нет дома.
Я опираюсь о врата и пытаюсь решить, что мне делать дальше. Он ещё у колодца? Или на жеребце пытается выманить волков из деревни?
Раздаётся ещё один вой, на этот раз ближе. Я не могу просто стоять и ждать. Мне нужно что-то сделать.
Открываю ворота и быстро пересекаю двор Августа. Заглядываю в амбар и понимаю, что он ушёл пешком. Жеребец стоит в стойле с довольным и сытым видом. На принятие решения у меня уходит секунда.
— Эй, мальчик, — говорю я, направляясь к жеребцу. Он настороженно смотрит, но не отступает, когда я протягиваю к нему руку.
Бочка с подсушенными яблоками стоит возле входа в стойло, и я протягиваю угощенье коню.
Жеребец нюхает его, а потом проглатывает лакомство целиком.
Я глажу ему нос, а потом открываю стойло. Через несколько минут выезжаю через двор в направлении колодца.
Конь быстрый и сильный, и я во время скачки едва удерживаюсь в седле. В прошлый раз жеребцом управлял Август, и теперь я сомневаюсь в правильности своего решения.
Раздаётся волчий вой, и конь готов встать на дыбы.
— Найди Августа, — молю я жеребца.
Мы едем по краю деревьев соседнего заброшенного поля. Вдалеке виднеются очертания разрушенного дома. Матушка рассказывала, что дом фермера сгорел, когда я была ребёнком. Я вижу почерневшие остатки стен, которые за годы заросли виноградными лозами и сорняками.
При свете луны развалины похожи на костлявые пальцы, тянущиеся из земли. Вздрогнув, я подгоняю жеребца вперёд, срываясь на галоп.
Я не успеваю перевести дух, как мы подъезжаем к колодцу. Кусок свежего мяса лежит на выступе, и, я уверена, внизу ещё больше приманки. Но по близости никого. Ни Августа. Ни волков. Мурашки бегут по коже, и я понимаю, что за мной следят. Я внимательно окидываю взглядом деревья на противоположной стороне колодца. Ничего.
Спрыгнув с коня, я направляюсь пешком к старому колодцу. На краю валяется лопата. Августа?
Я подхожу к краю колодца и заглядываю внутрь. Чернота, но я знаю, там пусто.
В следующую секунду слышу шорох деревьев. Вовремя подымаю голову и вижу, как Август падает с дерева, откуда он следил за происходящим.
— Август! — шёпотом зову я.
Округлив глаза, он смотрит на меня, но молчит. А потом поднимает руку и прижимает палец к губам. Я медленно поворачиваю голову. Ко мне слева крадётся волк.