— Алекс ожидает меня внизу у речки. Почему бы вам не найти Салли? Я думаю, она развешивает белье за домом.
Салли, казалось, была рада их видеть, но Сьюлин отказалась зайти вылить по чашечке кофе.
— Мне надо ехать домой и делать то же, что и ты, Салли, мы не можем задерживаться. Мы просто не хотели уезжать, не поздоровавшись.
И она поторопила Скарлетт к повозке.
— Я не понимаю, почему ты была так груба с Салли, Сьюлин. Твоя стирка обождала бы, если бы мы выпили по чашечке кофе и поговорили о вечеринке.
— Скарлетт, ты ничего не знаешь о хозяйстве на ферме. Если бы Салли запоздала со стиркой, все остальное она бы сделала тоже с опозданием. Мы не можем нанять здесь слуг, как вы делаете в Атланте. Нам приходится делать очень многое самим.
Скарлетт сдержалась, чтобы не отреагировать на ее тон.
— Я, может, поеду в Атланту сегодня днем.
— Так будет для всех нас намного легче, — ответила Сьюлин. — Ты доставляешь много хлопот, и мне нужна спальня для Сюсси и Эллы.
Скарлетт было открыла рот, чтобы возразить. Если бы Тони не приехал домой, она бы уже сейчас была там. Люди будут рады увидеть ее. У нее было много друзей в Атланте, у которых достаточно времени и для кофе, и для партии в вист, и для вечеринки. Она выдавила улыбку детям, отворачиваясь от Сьюлин.
— Уэйд Хэмптон, Элла, мама должна поехать в Атланту. Я хочу, чтобы вы обещали, что будете послушными и не причините тете Сьюлин никаких хлопот.
Скарлетт ожидала возражений и слез. Но дети были слишком, увлечены обсуждением шестизарядок Тони, чтобы обратить на нее какое-нибудь внимание. Когда они приехали в Тару, Скарлетт распорядилась, чтоб Панси собрала ее багаж. Только тогда Элла заплакала.
— Присей уехала, а я не знаю здесь никого, кто бы заплетал мне волосы, — рыдала она.
Скарлетт превозмогла порыв отшлепать свою маленькую девочку. Она не может оставаться в Таре, раз уже настроилась ехать, она сойдет с ума, ничего не делая и не разговаривая ни с кем. Но она не может уехать без Панси, это было неслыханно, чтобы леди путешествовала одна. Что она будет делать? Элла хотела, чтоб Панси осталась с ней. Может пройти много дней, пока Элла не привыкнет к Люти, мамушке маленькой Сюсси. А если Элла будет продолжать в том же духе день и ночь, Сьюлин может передумать насчет пребывания ее детей в Таре.
— Ну ладно, хорошо, — резко сказала Скарлетт, — прекрати этот отвратительный шум, Элла. Я оставлю Панси здесь до конца недели. Она научит Люти ухаживать за твоими волосами.
«Мне придется присоединиться к какой-нибудь женщине на станции в Джонсборо. Там наверняка должен быть кто-то респектабельный, с кем я смогу разделить дорогу. Я еду дневным поездом, и точка. Уилл может отвезти меня на станцию и успеть вечером подоить своих противных старых коров».
На полпути к Джонсборо Скарлетт прекратила легкую болтовню о возвращении Тони Фонтейна. Она помолчала немного, затем выпалила то, что было у нее на уме.
— Уилл, насчет Ретта. О том, что он уехал так быстро, я имею в виду, я надеюсь, что Сьюлин не будет болтать об этом по всей округе.
Уилл взглянул на нее своими бледно-голубыми глазами.
— Скарлетт, ты это лучше знаешь. Семья не чернит себя. Я все время считал, это очень грустно, что ты не видела ничего хорошего в Сьюлин. Оно в ней, но оно как-то не проявляется, когда ты находишься рядом. Ты должна поверить мне на слово. Не обращай внимания на то, как ты к ней относишься. Сьюлин никогда никому не расскажет о твоих личных неприятностях. Она не больше тебя хочет, чтобы трепали языками о семействе ОаХара.
Скарлетт немного расслабилась. Она безоговорочно доверяла Уиллу. Его слово было более надежным, чем деньги в банке. И он был рассудительным. Она ни разу не видела, чтобы Уилл ошибался в чем-то, за исключением, может быть, Сьюлин.
— Ты ведь веришь, что он вернется, не правда ли, Уилл? Уиллу не надо было спрашивать, кого она имела в виду. Он услышал беспокойство в ее словах. Он тихо покручивал соломинку в углу рта, пока раздумывал над ответом. Наконец он медленно произнес:
— Я не могу сказать, что верю. Скарлетт, но я не тот, кто может знать. Я его видел не больше четырех-пяти раз.
Ей казалось, будто он ее ударил.
— Ты просто вообще ничего не понимаешь, Уилл Бентйн! Ретт расстроен сейчас, но он это переборет. Он никогда не поступит так низко, чтобы уехать и оставить жену в затруднительном положении.
Уилл кивнул. Скарлетт могла принять это за согласие, если б захотела. Но он не забыл, как язвительно описывал Ретт сам себя: Он был негодяем. Согласно тому, что говорили ребята, он всегда им был, и похоже, им останется.
Скарлетт уставилась на знакомую красную глинистую дорогу впереди. Ее зубы были сжаты, мозг яростно работал. Ретт придет обратно. Он должен, потому что она хочет этого, а она все время получала то, что хотела. Ей надо только настроиться на это.
Глава 5
Шум и суматоха в Пяти Углах воздействовали как тоник, на состояние духа Скарлетт. Точно так же подействовал на нее и беспорядок на ее столе дома. Ей не хватало жизни и действий после оцепеняющей последовательности смертей. Ей также не хватало работы.
Здесь были груды непрочитанных газет, кипы ежедневных деловых счетов из ее торговой лавки. Скарлетт вздохнула и подвинула стул ближе к столу.
Она проверила свежесть чернил и запасы перьев. Затем зажгла лампу. Стемнеет намного раньше, чем она покончит со всем этим, может, даже она сегодня поужинает прямо во время работы.
Она с нетерпением потянулась за счетами из магазина, затем ее руки застыли в воздухе, когда она заметила огромный квадратный конверт на пачке газет. Он был просто подписан «Скарлетт», это был почерк Ретта.
«Я не буду его читать сейчас, — моментально подумала она, — он отвлечет меня от работы. Меня не волнует, что в нем, ни капельки, я оставлю его на десерт». И она занялась счетной книгой.
Но она теряла нить подсчетов, которые она производила в уме, и, наконец, отбросила счета. Ее пальцы вскрыли запечатанный конверт.
«Поверь мне, — начиналось письмо Ретта, — когда я говорю, что глубоко переживаю твою тяжелую утрату. Смерть Мамушки — огромная потеря. Я признателен, что ты известила меня вовремя, чтобы я успел приехать до ее ухода в мир иной».
Скарлетт в ярости оторвалась от жирного почерка и заговорила вслух.
«Признателен, держите меня! Так ты мог налгать и ей, и мне, ты, шалопай!»
Она желала бы сжечь это письмо и бросить пепел Ретту в лицо, выкрикивая ему эти слова. О, она отомстит за посрамление перед Сьюлин и Уиллом. Неважно, сколько ей придется ждать этого, она найдет способ. У него нет никаких прав так относиться к ней, так относиться к Мамушке, жульничая даже с ее последней волей.
«Я сожгу его прямо сейчас, я даже не дочитаю остальное!» Ее рука протянулась за коробком спичек, но она сразу же выронила его. «Я умру от желания узнать, что же было в нем», — призналась она себе и опять наклонила голову над письмом.
В ее жизни не будет изменений, заявлял Ретт. Счета по домашнему хозяйству будут оплачиваться его адвокатами, договоренности, которые были достигнуты много лет назад, и все деньги, снятые Скарлетт со счета, будут возмещаться автоматически. Она может сообщить в любые магазины, где открыла кредиты, о процедуре оплаты покупки: присылать счета прямо к его адвокатам. Либо она может расплачиваться чеками, а деньги на ее счету будут возмещаться самим банком.
Скарлетт прочитала это с восхищением. Все, что относилось к деньгам, всегда интересовало ее, особенно с тех пор, когда она узнала, что такое нищета. Деньги — это спокойствие, верила она. Она копила деньги, которые зарабатывала сама, и сейчас, видя щедрость Ретта, была в недоумении.
«Какой же он дурак, я бы могла ограбить его, если бы хотела. Наверняка, его адвокаты занимались этими счетовыми книгами долгое время.
Но Ретт, должно быть, очень богат, если может тратить деньги, не интересуясь, куда они уходят. Я знала, что он богат. Но не до такой степени. Интересно, сколько у него денег?