Пройдя через длинную комнату, они подошли к другой двери таких же размеров, что и первая.
— А это комната, где вы будете завтракать. Можно здесь также и обедать, когда нет гостей, — Монтагю прошла и через эту комнату к следующей двери.
— Большой салон и комната для балов, — объявила она. — Признаюсь, это очень мило.
Одна стена комнаты заканчивалась широкими французскими дверьми, между которыми висели большие, окаймленные позолотой зеркала. В центре противоположной стены располагался камин, над которым висело еще одно зеркало в позолоченной раме. Все зеркала висели почти без наклона, поэтому в них можно было увидеть не только отражение комнаты, но и потолка, который был расписан сценами из героических легенд ирландской истории. Дворец королей на вершине холма Тара напоминал древнеримский храм. Скарлетт была восхищена.
— Мебель на этом этаже — ирландская, а также все ткани, шерсть, лен, фарфор, серебро, стекло — в общем почти все, где О'Хара хозяйка. Пойдемте, мы еще не видели библиотеку.
Скарлетт понравились кожаные кресла и Честерфилд. Она согласилась, что книги смотрелись очень неплохо.
— Вы отлично потрудились, Шарлотта, — искренне признала она.
— Да, но это было не так сложно, как я вначале думала. Люди, которые здесь жили, когда устраивали сады, пользовались планом, поэтому пришлось лишь провести их чистку и подрезать некоторые деревья. С огорода со следующего года можно собирать очень хороший урожай…
Скарлетт не имела ни малейшего представления, о чем говорила Шарлотта, да это ее совсем и не интересовало. Она пожалела, что Джералд О'Хара не мог уже увидеть расписанные потолки в зале для балов, а Эллин О'Хара — восхититься мебелью ее будуара.
Шарлотта опять раскрыла перед ней двери.
— Теперь мы снова в холле, — сказала она, — это особенно удобно для больших балов. Архитекторы отлично знали свое дело. Пойдемте через входную дверь, Скарлетт.
Она проводила Скарлетт до ступеней, которые вели к посыпанной новым гравием подъездной аллее.
— Ваш персонал, миссис О'Хара.
— Мое горе, — слабым голосом ответила Скарлетт.
Напротив Скарлетт стояли выстроившиеся в две шеренги, одетые в униформу, слуги. Справа от себя Скарлетт увидела миссис Фиц, которая стояла чуть впереди старшей стряпухи, далее шли четыре кухарки, четыре горничные, четыре служанки с верхних этажей, три доярки, старшая прачка и три простые прачки.
По левую сторону от нее стоял мужчина с высокомерным взглядом. Это мог быть только дворецкий. За ним восемь лакеев, два из которых нервно переминались с ноги на ногу, далее старший конюх, которого она знала, шесть грумов и пять человек, которые скорее всего были садовниками, судя по их перепачканным землей рукам.
— Мне нужно присесть, — прошептала Скарлетт.
— Сначала улыбнитесь и поприветствуйте их, — ответила Шарлотта. По ее тону можно было судить, что возражений она не потерпит. Скарлетт повиновалась.
Уже потом, находясь в доме, который превратился в настоящее заведение.
Скарлетт хихикала:
— Да они одеты лучше, чем я. Лицо миссис Монтагю ровным счетом ничего не выражало.
— Шарлотта, вы сейчас лопнете от смеха. Меня не проведешь. Должно быть, вам с миссис Фиц пришлось потратить на это кучу времени.
— Да, довольно немало, — призналась Шарлотта. Единственное, чего удалось Скарлетт добиться от нее, была улыбка.
Скарлетт пригласила к себе всех жильцов Баллихары и Адамстауна посмотреть на возрожденный Бит Хаус. Длинный обеденный стол был заставлен различными закусками. Скарлетт металась из одной комнаты в другую, уговаривая гостей не стесняться. Она также брала их за руки и буквально тащила в большую комнату показать фрески с королями. Шарлотта Монтагю молча стояла у большой лестницы и молча не одобряла все происходящее. Скарлетт не обращала на нее внимания. Она пыталась не обращать внимания и на то, что ее гости, включая и ее кузенов, чувствовали себя неловко и неуютно, однако уже полчаса спустя была готова расплакаться.
— Это противоречит традиции, миссис О, — прошептала ей на ухо Розалин Фицпатрик. — Никогда фермерский сапог не переступал порог любого Биг Хауса в Ирландии. Мы — люди, живущие по старым правилам, и мы не готовы к переменам.
— Но я думала, что фенианцы хотят все переменить.
Миссис Фиц вздохнула:
— Да, но перемены означают возвращение к еще более древним законам и правилам, древнее, чем те, которые не позволяют фермерам входить в Биг Хаус. Жаль, что я не могу вам объяснить понятнее.
— Не беспокойтесь, миссис Фиц, я допустила ошибку, и больше этого не повторится. — Это была ошибка щедрого сердца. Поверьте этому.
Скарлетт заставила себя улыбнуться, но она была огорчена и недоумевала. Зачем держать все эти разукрашенные в ирландском стиле комнаты, если ирландцы чувствуют себя в них неуютно? И почему ее собственные кузены общаются с ней, как с чужой, в ее собственном доме?
После того как гости ушли, слуги принялись наводить порядок. Скарлетт ходила из комнаты в комнату одна.
— Да, мне нравится, — решила она, — мне очень нравится.
Она подумала, что теперь Биг Хаус был гораздо прелестней, чем когдалибо был или будет в этой местности.
Она стояла посреди отражающихся изображений королей и представляла, что рядом с ней был Ретт, полный зависти и восторга. Она представила, что это произойдет спустя многие годы, когда Кэт уже будет большой. И у Ретта заболит сердце, потому что он не увидел, как росла его дочь и превратилась в прекрасную наследницу дома О'Хара.
Скарлетт побежала наверх через коридор в комнату Кэт.
— Привет, — сказала Кэт.
Она сидела за своим маленьким столиком и осторожно наливала в чашку молоко для своей кошки. Окрас сидел в центре стола и со своего командного места внимательно наблюдал.
— Садись, мама, — пригласила ее Кэт.
Скарлетт присела на крошечный стульчик.
Если бы только Ретт был здесь и присоединился к ним. Но его здесь не было и никогда не будет, ей придется с этим смириться. Он будет пить чай с другими своими детьми. Детьми от Анны. Скарлетт постаралась не поддаться порыву взять Кэт на руки.
— Положи мне, пожалуйста, два кусочка сахара, мисс О'Хара, — сказала она.
В ту ночь Скарлетт не могла спать. Она сидела посередине своей изысканной французской кровати, укутанная в пуховое одеяло, чтобы согреться. Но тепло и покой, которых ей так хотелось, означали тепло рук обнимающего ее Ретта, нужно было слышать, как он высмеивает неудачную вечеринку, и смеяться самой над всем этим.
Она хотела покоя, который сгладил бы ее разочарование, она хотела любви, взрослой заботы и понимания. Ее сердце научилось любить, оно переполнялось любовью, которую ей не на кого было излить.
Чертов Ретт, опять он! Почему бы ей не полюбить Барта Морланда? Он красив, интересен. Его общество доставляло ей удовольствие. Если бы она действительно захотела его, то она смогла бы заставить его позабыть Грейс Гастингс, в этом у нее не было ни капли сомнения.
Но она его не хотела, и в этом была вся беда. Она никого не хотела, только Ретта.
«Это нечестно!», — думала она, как ребенок, и поплакав, как ребенок, в конце концов заснула.
Когда она проснулась, то опять могла контролировать себя. Ну и что с того, что никому не понравился вечер, и что с того, что Колум не пробыл и десяти минут? У нее были другие друзья, и она собиралась обзавестись новыми. Теперь, когда со строительством дома было покончено, Шарлотта, как паук, плела паутину из замыслов, касавшихся мебели. А тем временем погода была просто превосходной для охоты, и миссис Симе сшила ей для этого по-настоящему потрясающий костюм.
Глава 76
Одевшись по последней моде, Скарлетт верхом отправилась на охоту в усадьбу Джона Морланда.
Сопровождали ее два конюха, которые вели за собой Луну и новую охотничью лошадь Скарлетт — Комету. У Скарлетт имелись все основания быть довольной собой; полы ее нового костюма для верховой езды свободно спадали на не менее новое седло. Ей пришлось выдержать настоящий бой с миссис Симе (Скарлетт была похожа в тот момент на разъяренную тигрицу), из которого она вышла безоговорочной победительницей. Никаких корсетов — и точка. Шарлотта была потрясена.