— Похоже, я немного подзагорела на ярмарке, — легко говорю я, снизу вверх глядя на него.
— Ты помолвилась с ним, когда работала в «Трибьюн».
Он не спрашивает, но я все-таки отвечаю:
— Да, мы встретились на работе. Я порвала с ним почти год назад.
Серьезное лицо Себастьяна становится хмурым.
— Если ты так давно порвала с ним, почему ты носила это чертово кольцо?
Я вздыхаю.
— Я приехала на выходные только ради своей подружки Кэс, которая в последнюю минуту кинула меня из-за работы. Я носила кольцо, чтобы держать парней на расстоянии. Я приехала сюда не из-за фигни для одиночек. И, кстати, о кольце Натана, я хотела бы получить его назад по нашему возвращению в отель.
Он раздраженно играет желваками.
— Зачем?
— Чтобы отдать ему, прежде чем он уедет.
— Он все еще в отеле?
Я киваю.
— После обеда Натан помог мне связаться со старым коллегой из «Трибьюн».
Себастьян напрягается.
— Ты обедала с ним?
Я трясу головой и пытаюсь вырвать свою руку, но он не отпускает меня.
— Нет, я обедала с Синтией. Так случилось, что он тоже был в том ресторане и позвал меня, чтобы помочь связаться по телефону со Стэном для обсуждения деталей новой работы в «Трибьюн».
— Вы снова собираетесь работать вместе?
Его тяжелый голос заставляет меня обороняться.
— Какое это имеет значение? — когда он не отвечает, я вздыхаю. — Я профессионал, Себастьян. Я любила свою работу в «Трибьюн». Я скучаю по тому, что помогала людям, и по тому чувству, что я что-то меняла в их жизнях. Работать в одном офисе с Натаном — небольшая плата за все это.
Его недовольное лицо расслабляется, и он притягивает меня ближе, обхватывая руками.
— Теперь понял, — тихо говорит он, уткнувшись носом мне в шею. — Что насчет писательства?
Почему у меня такое чувство, что его понимание идет от чего-то личного? Это как-то связано с тем, что он сейчас на гражданке?
Обняв руками его плечи, я целую его подбородок.
— Я не выйду на полную ставку, пока не закончу свою последнюю книгу. И буду продолжать писать и дальше.
Он разворачивает меня в своих руках, затем откидывает себе на грудь.
— Ты в любом случае будешь решать загадки со словами.
Я поднимаю на него глаза с широкой ухмылкой на лице.
— Ты помнишь, что я тогда сказала?
Он смотрит на меня сверху вниз, его голос смягчается.
— Я помню все, малышка Рэд, — оглядев воду, он устраивает нас поудобнее.
— Когда я впервые поехал жить к своему дяде Джеку, в то лето он взял Колдера и меня на рыбалку на этот самый пляж. Его жена умерла несколько лет назад, поэтому для него и Колдера такие семейные поездки были особенно важны. Я помню, как сидел на пляже и наблюдал, как отец беспощадно дразнит сына. Именно в ту поездку я понял, что меня он дразнил точно так же. Это было самое лучшее лето, и то, что было не менее запоминающимся… — он замолкает, кивая на воду. — Посмотри…
Я прослеживаю за направлением его взгляда и упираюсь в потрясающий закат.
— Это поразительно, не так ли? — с нотками ностальгии говорит он.
Я киваю, задохнувшись в красоте и от факта, что он поделился чем-то настолько сокровенно личным со мной.
Сняв очки, он прижимается сильнее, его губы щекочут мое ухо:
— Если бы ты описывала этот закат, какими бы словами ты это сделала? Нарисуй картину для меня.
Я тоже снимаю очки, чтобы полностью впитать все цвета. Положив свои руки на его, все еще обнимающие меня за талию, я стараюсь охватить все, что вижу.
— Солнечный шар огня садится за край мира, готовый уснуть в ночи. И хотя его яркость исчезает, скрывается из виду, последние лучи уходящего дня отражаются в воде всеми оттенками оранжевого, фиолетового и розового. Брызги желтого танцуют меж волн, словно светлячки. А более темные воды украсили жилы пламенного алого цвета, перекатывающиеся в волнах широкими лентами расплавленной лавы.
Когда я поднимаю свои глаза на него, с удивлением обнаруживаю, что его глаза закрыты. Они быстро распахиваются, ярко-синий цвет отражает удовольствие и мир, чего я никогда не видела в них раньше.
— У тебя дар. Никогда не бросай писать. Это было идеально. — Поцеловав мою шею, он улыбается: — Готова поесть?
Солнце исчезло, и мягкая музыка звучит из колонок. Как только мы усаживаемся за стол, юный официант зажигает три свечи между нами. Поскольку стол освещен, второй официант появляется с тарелками. На них хвост лобстера на пару и жареные овощи с запеченной в пармезане полентой.
Первый официант возвращается с бокалом вина для меня. После того, как мы остаемся вдвоем, Себастьян поднимает бокал минеральной воды для тоста.