Александр Башибузук
Родезия
Скаут
Пролог
Призрачное марево над выжженной солнцем и потрескавшейся, словно человеческая кожа землей…
Раскаленный как магма воздух, при каждом вздохе обжигающий губы даже через шемах, закутывающий лицо…
Противный хруст камешков под запыленными ботинками…
— Маленькие дети, ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять…
Надоедливый детский стишок вызывал раздражение, но одновременно помогал оставаться в действительности, а натруженные ноги сами по себе в ритм чеканили шаг.
Несмотря ни на что, Тимофею в Африке нравилось. Было в ней что-то такое первобытное и могучее, что влюбляло в себя без остатка и навсегда. Первый контракт Тимофей вытащил только на морально-волевых качествах и врожденного упрямства, ему казалось, что в мире нет места хуже, но за первый контрактом сразу последовал второй и третий, а в свой последний отпуск он даже не стал уезжать домой.
И еще, он был благодарен Африке за то, что она вылечила его, научила снова чувствовать себя нормальным человеком.
Начиналось все прекрасно: беспечное детство, школа, потом ИСАА, то есть Институт стран Азии и Африки, пошел по стопам родителей, так сказать. Учился Тимофей легко и даже умудрялся серьезно заниматься спортом. А вот спорт… как раз спорт и подвел. Случайная драка незадолго до выпуска, два трупа — итог восемь лет общего режима.
Родители хлопотали, но даже при всех их немалых связях смогли лишь помочь избежать максимального наказания. Слишком уж влиятельными оказались родственники потерпевших.
На зоне Тим жил как человек, помог упрямый, независимый характер и бойцовские навыки, но… пока отбывал — отец с матерью скончались. Что сильно повлияло на характер, на свободу Тимофей вышел законченным циником и мизантропом. Он просто люто возненавидел весь окружающий мир и не видел себя в нем. После освобождения резко стал вопрос: что делать дальше? Тим пустился во все тяжкие, дело стремительно шло к новому сроку.
Но помог дядя Петя, старый товарищ покойного отца: уговорил попробовать себя в новой частной полувоенной конторе, активно осваивающей африканский континент и не только.
Здесь уже никто не помогал, свое место приходилось выгрызать зубами.
— В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, злые крокодилы…
Неожиданно под ногами раздался едва слышный, но хорошо знакомый щелчок.
— Мама…
Все вокруг исчезло в огненной вспышке, дикий грохот стеганул по ушам, тело резанула свирепая боль, но уже через мгновение осталась только тупая, мертвая тишина…
Глава 1
Это было прекрасно.
Ничего не болело, лихорадочная чехарда мыслей в голове исчезла, боль и нервное напряжение пропали, но блаженство продлилось всего несколько мгновений.
Сначала вернулись тактильные ощущения.
Заныли натруженные лямками разгрузки плечи, дальше проявился свербящий зуд тела под пропитанным потом камуфляжем и мерзкая сырость в берцах.
Потом вернулись звуки.
Шорох листвы, тоненький свист ветра, сквозь которые…
Неожиданно прорвались отчетливые шаги.
Мозги отчаянно запротестовали, очень хотелось остаться в блаженном покое, но глаза открылись сами по себе.
Тимофей увидел рядом тощего негра в драной цветастой рубашке и обрезанных выше колена замызганных джинсах. В руках чернокожий держал новенький СКС с откинутым штыком.
Дальше сработали рефлексы, отточенные до автоматизма за годы командировок в Африку.
Негр в гражданке с оружием в руках рядом — это критическая опасность, которую следует немедленно устранить.
— Бам-бам… — приклад дважды толкнул в плечо, а чернокожий всплеснул руками и кулем завалился в кусты.
Резко проявилось четкое ощущение несоответствия: все подсказывало, что так не должно быть, но задуматься не получилось, потому что уже через мгновение навстречу из зарослей карликовых акаций с гулким топотом вылетел еще один негритос.
В отличие от первого, упитанный и гладкий, кругломордый и даже выбритый, не в рванье, а в клетчатом пиджаке поверх расхристанной белой рубашки.
Увидев Тимофея, он сразу стал тормозить, тараща глаза и пытаясь прицелится из родного Тульского Токарева.
Но выстрелить он не успел.
Шаг вперед, резкий удар, усиленный поворотом тела, приклад с хрустом врезается в челюсть. Пузан икнул и ничком рухнул на землю.
— Твою же мать… — Тим перевел взгляд с толстяка на свой автомат. — Что за хрень?
Ответить предстояло на целую уйму вопросов.