— По краю ходим мы, по краю ходим мы… — неожиданно даже для себя пропел Тимофей и хрипло рассмеялся.
— С тобой все в порядке, парень? — майор холодно на него посмотрел.
— Все в порядке, дядюшка Рон, — Тим показал большой палец. — Я же русский, а значит немного сумасшедший.
— Впереди блокпост! — сдержанно отозвался водитель.
Тим поймал за ребро референта Флауэра, но его помощь не понадобилась. Колонну пропустили без задержки.
Еще полчаса езды и Фергюссон показал рукой на дом.
— Вот здесь, здесь!
— Ты все понял? — Тим взял его за ухо. — Сколько там людей?
— Да, да, — испуганно зачастил референт. — Там три человека, три! Они вооружены, но мне откроют…
— Пошел…
Тимофей остался в машине, Фергюссон вышел вместе с майором и подошел к двери. Две двойки скаутов сосредоточились слева и справа от них.
Брякнул звонок.
— Кто? — отозвалось переговорное устройство.
И тут…
Фергюссон неожиданно заорал:
— Не открывать, это мятеж! Сообщите дежурному по управлению: тревога, тревога!
Майор побил ногу референту, приставил к его виску пистолет и гаркнул:
— Отрывайте, мать вашу, иначе я ему вышибу мозги!
За дверью молчали.
— Работаем! — сипло выдохнул Тимофей и выскочил из машины.
С отчетливым стуком на дверь лег накладной заряд.
Шипенье коротенького огрызка бикфордова шнура…
Глухой взрыв, облако дыма и пыли…
Тимофей вскинул винтовку и рывком ворвался внутрь.
Короткая очередь, вторая и третья. Посыпались доклады.
— Чисто!
— Чисто!
— Чисто!
Через минуту все было кончено.
Тим двумя ударами приклада сбил замок на двери в подвал.
— Медведь!!! — Сара вцепилась в решетку. — Ты пришел за мной!
— Мать твою, сраный русский… — в соседней камере стоял Плакса. — Я не верил, но ты вернулся!
— А мы верили! — Чомба и Куус пустились в пляс.
— Сукин ты сын, Медведь… — близнецы синхронно прослезились. — Но мы тебе все равно наваляем, русский мудак. Это ведь все из-за тебя!
Тим едва не потерял сознание от счастья и покачнулся. Тело отказывалось повиноваться, очень хотелось спать. Глаза сами по себе закрывались.
— Сынок! — майор поймал его под локоть. — Не время подыхать. Тебе еще работать. Фельдшер, шевели задницей.
— Это его убьет, дядюшка Рон… — медик с сомнением качнул головой.
— Коли, мать твою! — прорычал Тим.
Второй приход оказался гораздо короче и слабее. Мышцы вновь наполнились силой, но голова начала сильно болеть, а звуки доносились словно сквозь подушку.
— Они подняли тревогу, — бубнил майор. — Нас обязательно встретят. Ты пойдешь сам со своей девчонкой, а мы отвлечем. Кивни, если понял?
Тим кивнул.
Через пять минут они с Сарой уже ехали на пикапе к резиденции.
— Я попыталась, Медведь, честно… — болтала Сара, крутя руль. — Но меня перехватили. Еще до того, как я доехала до ранчо! Сволочи, ублюдки! Дай мне только добраться до отца!
Тим молчал, изо всех сил стараясь не потерять сознание, потому что, несмотря на допинг, силы уходили с каждой секундой.
Неподалеку, на соседней улице, загрохотали очереди пулеметов, следом забухали автоматические пушки.
Тим машинально кивнул и вслух пробормотал:
— Спасибо, дядюшка Рон…
Площадь перед городской резиденцией премьер министра оказалась плотно заставлена военной техникой.
К пикапу бросились десятки солдат.
В ушах Тимофея оглушительно загрохотали голоса.
— Руки за голову!
— Бросить оружие!
— Руки, мать вашу!
— Я дочь премьер-министра Родезии! — пронзительно завизжала Сара. — Я лейтенант Сара Смит! Немедленно проводите меня к отцу! Дело государственной важности!
— Черт! Это точно она! — ахнул кто-то. — Эй, Буч, зови лейтенанта. Шевели задницей, щегол!
Тим молчал, с трудом удерживаясь на ногах. В какой-то момент он потерялся, а очнулся уже от злого голоса Яна Смита.
— Какого черта ты устроила, Сара? Что случилось? Матерь божья! Тим, это ты? Но как? Мне доложили…
Тим открыл глаза, увидел злого как собака премьер-министра в щегольской полосатой пижаме и молча, кивнул. На слова сил не нашлось.
— Я все расскажу, папа. Это Флауэр! Он хотел нас убить! — взволнованно зачастила Сара. — И меня и Тима! Он хотел устроить государственный переворот…
Тимофей зачем-то улыбнулся и опять ушел из окружающей действительности.
Но перед тем, как окончательно провалиться в теплую, бархатную темноту, он успел услышать сухой и злой голоса Яна Смита.