- Позабыл человече, что я в четвертый пар моюсь? Ох, запарю!
- Да я и не против. - ответил Петр, - Хорошо ты меня попотчевал! Давай, и я тебя веником постегаю.
- А давай, человечек! - рассмеялся банник, ибо знал, что частенько тот, что товарища по-дружески парит, еще больше из сил выдыхается. И сбежать - не сбежишь! Все одно: двери замкнуты, не выйдет дурачок из бани живым!
А Петруша смекнул, взял да и обмотал крестик с бечевкой вокруг веника, и в белесом паре незаметно это провернуть получилось. Лег на полок пакостный старикашка, царь его левой рукой прижал, да как вдарит веником промеж лопаток. Крест серебряный прямо в косточку впечатался, и зашипела кожа нечистая. Заорал мужичок, но не встать ему, крепко держит Петр левой рукой, не пускает. И принялся государь банника охаживать, словно суженую перед свадьбой. Бьет по лопаткам без устали и смеется злорадно. Крестик чиркает по спине и везде обугленные метки оставляет, кожа шипит, а нечисть кричит, сучит худыми ножками, вырывается. Но крепко держит нехристня молодец, продолжает лупцевать березкою, хотя и сам ужо на жаркий пот изошел. И тут неясно становится, кто раньше помрет, то ли банник от креста серебряного, то ли человек от пара тяжелого?
Остановился царь передохнуть малость, перестал бить дедка нечистого, и тут послышалось, как слабый коготок по стеклу чиркнул.
Петр к окну дернулся, приоткрыл створку. Сразу свежий воздух бросился в тесную камору, а позже и мертвая голова черной курицы показалась.
Царь схватил курочку и прямо под нос старичку выложил.
Дедок покряхтел, поворчал, потер спину израненную, но принял угощенье. Замирились. Выпустил молодца из своей лютой баньки.
Опешила ведьма болотная, когда вновь на пороге ее хибары царь Петр показался. Лицо у самодержца красное, глаза горят, усы в разны стороны ходят. В руках шпага блестит белой молнией. Гневен царь и безжалостен с ворогом!
- Ну, молись, злыдня старая! Сейчас я тебя попарю! Да не веником, а сталью доброй по спине разрисую! Распишу письменами кровавыми!
- Ох, внучек... Ох, батюшка... Позабыла я сказать тебе, что в баньке нечистый дух обретается. Прости бабушку! Садись лучше ко столу, накормлю, чем лес потчует.
- Хватит! - вскипел царь, - Сыт уже твоим угощением. Лучше сказывай дорогу на море Балтийское. Да не введи в заблуждение!
"Ну, и пусть себе идет. - порешила затворница, - Леса дремучие да реки быстрые остановят ретивого молодца. Всю нечисть лесную да речную подниму, все зверье спущу, крокодилов, аспидов или еще какой пакости заведу, но не бывать в наших чащобах городу!"
- Ступай на самую яркую звезду, царь Петр! Там будет речка быстрая и прямая, аки стрела половецкая. Стрелкой сельчане ее называют. Пойдешь вдоль реки по левую руку, да и выйдешь на Балтику. Откроется тебе море Варяжское.
Царь зыркнул негодующе, сплюнул и зашагал к своему коню.
- Постой, Петруша! Коня бы оставил, погубишь добрую лошадушку! А я тебе за это домашних припасов котомку снаряжу.
- Отстань, ведьма! - взъярился царь и стеганул бабку тугой плеткой.
Вскочил на коня наш заступник и поскакал в злую ночь.
А ведьма обиду затаила, рожу скорчила и прошептала: "Все одно без коня останешься..."
Повезло государю нашему. Ночь выдалась лунная и тихая. С одной стороны месяц светит серебристым рогаликом, с другой звезда Северная, на которую и шел царь.
Сперва дорога по чистому полю вела, потом стали кустики топорщиться, березки малые да кривые сосенки, болотца попадаться да горочки.
Чуть задержался, замешкался и заметил огоньки впереди. Зеленые огоньки, необычные. Поскакал на огни, а они все дальше убегают, мелькают, потом вовсе пропали. Обернулся - вновь на глаза показались.
Выругался царь матерно и опять отыскал в небесах звезду Северную. Звезда - это не лес обманчивый, она не подведет. Висит на небе, словно прибитая. То Господь наш, аки плотник искусный, творец изысканный, погулял по небу с молоточком волшебным да повесил ночные фонарики для путников, в ночи заплутавших...
Вдруг враний грай послышался. Птица черная на валуне придорожном сидит и кричит замогильно. А на камушке замшелом древними письменами что-то понаписано, но не знал того языка мертвого государь. Не боялся он нечисти и в приметы народные не веровал. Дальше поехал.
Вскоре открылась Петру речка быстрая. Берега крутые, река ивами серебристыми, как невестушка, опоясана. Вода холодная и свежая, только не прямая река, а, как и положено потоку живому, влево, вправо да вдаль петляющая. Обманула ведьма старая, хоть и в малости, а напакостила!