Сказ о чудо-блюде
Внимание! Пропаганда молочной продукции в тексте является иронией над действительностью. Автор предупреждает, что употребление коровьего молока вызывает диабет второго типа, катаракту, артрозы и другие заболевания.
Есть на белом свете око, Что ни близко, ни далёко, День и ночь оно не дремлет, Всё что в мире есть объемлет: Где какие государства, Где любовь, а где коварство - Видел много вещий глаз И поведает рассказ. За лесами на предгорье, Что к востоку Черна моря В безымянной деревушке Жили-были две старушки Степанида и Авдотья. Жили дружно, не заботясь О политике и праве. Днём гуляли по дубраве, Вечер - ужин, ночь - по койкам, Утром - огород и дойка Их единственной бурёнки - Шерсть лоснится, ноги тонки, А на шерстке пара пятен - Вид бурёнки аккуратен. Как-то раз с утра пораньше Степанида, назевавшись, Ставней отворив заслонку, Шла на двор доить бурёнку. Только видит - нет коровы! Степанида: «Воры! Воры!» Разбудила всю деревню! Причитала: «Ой, не верю... Как же нам без молочка-то И молочных суррогатов?» Так ревела б всю неделю, Но приходит вдруг Емеля, паренёк из крайней хатки. В детстве он любил загадки, Песни шутки и частушки Всё послушать от старушки. Вот ему уже под двадцать, Может в деле разобраться И, вскарабкавшись на печь Молвил он такую речь: «Баба Стеша и Авдотья, Говорить не мастер хоть я, Но поверьте мне на слово: Видел, кто украл корову. То была чудна тарелка, Не велика, даже мелка, Колесила всё по небу, По непожатому хлебу. Я на ферме был в вахтёрке И увидел, как на тёлку Сквозь собравшиеся тучи Опустился синий лучик. Стала ваша вмиг бурёнка Меньше тощей собачонки Поднялася в чудо-блюдо И умчалась в ниоткуда». Слушали его старушки Навострив четыре ушка, Подивились чудо-блюду, Что явилось ниоткуда, Только как помочь их горю? - Проку мало от историй. И тогда сказал Емеля: «Я тарелку одолею, Если воровское чудо Снова явится досюда». День прошёл, и вот под вечер Паренёк - суму за плечи, Вывел в поле две коровы, И, лишь тьма покрыла гору, Затаился у канавы Для немедленной облавы. Час прошёл, другой и третий - Всё спокойно в лунном свете. Дремлют стоя две коровы... Наш Емеля хмурит брови: «Неужели чудо-блюдо Не явится уж досюда?» Вдруг с востока яркой стрелкой Замелькалася тарелка. Колесила всё по небу, По непожатому хлебу И застыла над бурёнкой... Емельян не спал в сторонке, Сгрёб всё мужество до кучи, И едва забрезжил лучик, Он метнулся до коровы... Травы стали враз огромны, А кусты - как великаны! Свет окутал Емельяна: Ноги потеряли землю, Всё смешалось в канители... Наш Емеля в люк втянулся И под ним проход сомкнулся. Глянул вправо, глянул влево - Видит что-то вроде хлева: В нём овес едят бурёнки - Все не больше собачонки, А у входа на крылечке Спят чумазы человечки: С виду - точно тараканы, Руки - крепкие капканы, А в закрытые глазищи Лезут длинные усищи; И храпят по-человечьи - «Должно, сон у них не вечный, - Рассуждает наш Емеля. - Эй, хозяева! Под дверью!» Встрепенулись тараканы, Подбежали к Емельяну: «Кто такой? Как очутился? Не тебе ведь люк открылся! Для чего ты нам, мальчонка? Где ещё одна бурёнка?» А Емеля, знай, смеётся Да чумазым признаётся: «Я и есть ещё бурёнка! Долго ждал я вас в сторонке И, едва узрев сквозь тучи, Кинулся под синий лучик. Так что, воры-басурманы, Не гневите Емельяна!» Вместе с этими словами На глазах у тараканов Достаёт он из котомки Дедовский обрез двустволки: «Отвечайте, чуждо племя, Для чего в такое время - Ночью тёмной, полвторого - Вы воруете корову?» Растерялись тараканы, Видят: вправду дело дрянно, Не сбежать им влево-вправо. Стали кликать генерала. Генерал явился скоро, Поглядел в обрез сурово - Делать нечего! Придётся Рассказать про жизнь за Солнцем. Начал он, хлебая квасу: «Мы - совсем иная раса! Бороздим простор Вселенной, Инженериею генной Занимаемся от скуки - Процветают все науки; Излетали мы весь космос! Изучили Демос, Фобос, Убирали пятна с Солнца, Чистили Сатурна кольца И (что я так не приемлил) Раз отправились на Землю... О, ты б знал, какое чудо Ходит меж простого люда! Вы зоветё их коровы... Да, согласен, пусть мы воры, Но вкуснее молпродуктов С вечерка или под утро Ничего мы не едали! Понимаешь ты?» «Едва ли! Объясни-ка ты, чумазый, В честь каких таких фантазий Уменьшаешь ты бурёнок До размеров собачонок? Ведь при этих габаритах С дюжины и полкорыта Не надоишь, аль не прав я?» «Эх, Емеля, знаю, знаю... Только наша-то тарелка В полный рост корове - мелка, А без молока не просто: Стали мы молокососы». «Эка хитрая наука! - Почесав ружьём за ухом, Ухмыльнулся наш Емеля, - Так тебе я и поверил!» Тут взмолилися пришельцы: «Пощади ты наши тельца! Если б лучшую идею Нам подкинул ты, Емеля, Мы вернули бы всех тёлок И в деревню, и в посёлок!.. Только как без молочка-то И молочных суррогатов?» Наш Емеля был не промах: Осмотрел чужи хоромы, Мимо пропустив вопросы, Молвил так: «Молокососы, Вы же ростом человеку на две трети до коленки! Хватит закатить пирушку Вам на дюжину и кружки! Только чтоб без трансформеров, Человеческих размеров». Чужаки переглянулись И... невольно улыбнулись. Утро зрело над деревней, Ветер шевелил деревья; Степанида спозаранку Вышла из своей землянки. Глядь - а во дворе корова Щиплет травку возле крова. Степанида: «Боже! Люди! Отдало бурёнку блюдо!» Разбудила всю деревню! Прослезилась: «Ах, Емеля!... Емельянушка, спаситель! Как тебя благодарити?» Был ответ простой старушкам «Молока парного кружкой». Что же сталося с тарелкой, Не большой, скорее мелкой? Еженощно чудо-блюдо Прилетало ниоткуда До Елеминой вахтёрки, Где на кружевной скатёрке Дожидалась полна кружка Молока от двух старушек. И на этом вещий глаз Завершает свой рассказ.