куда его деть? Нарушить все свои планы и пуститься в путь сегодня же? Или сначала вывезти его из Дубравы, потеряв несколько дней, а потом только поехать на Буян? Решение пришло быстро, вместе с попавшимся на глаза холщовым вещмешком. Яромир повертел его в руках, хмыкнул и, повесив сумку на плечо, кинулся к шкафу. У него как раз нашлось два дорожных плаща, и оба теперь пригодятся. Но перед тем как очертя голову броситься куда глаза глядят, не мешало бы тайком заглянуть на кухню и запастись припасами. * * * С кухни он вышел в хорошем настроении: главная стряпуха, питавшая к нему почти материнские чувства, вручила ему и хлеба, и сыра, и кое-что из овощей, добавила к этому флягу хмельного меда, причем сделала все, ничего не спрашивая. На первое время должно было хватить, а дальше он как-нибудь проживет - дорога большей частью пройдет через лес, а там и поохотиться можно. К счастью, коридоры были пусты - все собрались в зале - поэтому никто его не останавливал и ни о чем не расспрашивал. Добраться до избушки Щука тоже было несложно - караульные, затосковавшие из-за громкого гула праздника, достали потайные запасы меда и теперь сладко спали. Открывший ему дверь Щук выглядел встревоженно, но морщина между бровей на его лице разгладилась, как только он увидел Яромира. - А, это ты, - облегченно выдохнул он, а потом повернулся к пустой комнате и крикнул: - Ложная тревога! Свои! Из-за дивана показалась сначала макушка, а потом и вся голова. Сверкнула та же змеиная улыбка и тут же погасла из-за прилетевшего в нее вещмешка. Но вместо ожидаемых возмущений и криков Терн просто швырнул мешок обратно. - Собирайся! Будем возвращать тебя на историческую Родину, - с энтузиазмом заявил Яромир, все-таки впихивая мешок травнику в руки. Сверху лег дорожный плащ: - Примерь-ка! На Щука вовсе не обращали внимания, хотя сие действо происходило в его доме. Пока Терн застегивал у шеи бронзовую пряжку, удерживающую плащ, Яромир насвистывал обрывок мелодии, названия и исполнителя которой он не помнил. - Зачем такие баулы с собой тащить? - поразился Щук, заприметив перекинутую через яромирово плечо сумку. - Не до Шепчущей Рощи же ты его повезешь! Яромир загадочно улыбнулся: - А может, и до Рощи! Я сам не знаю. Щук с минуту глядел на него, потом вдруг оттащил в сторонку, схватив за рукав, и быстро заговорил: - А ну быстро рассказывай, что удумал, шельмец! Не то такой травкой опою - козленочком станешь! Угроза не подействовала - как-никак, на дворе двадцать первый век - зато повеселила. - Я ж тебе не братец Иванушка, - Яромир снисходительно улыбнулся. - Не волнуйся, провожу его подальше Змеиных горок, чтобы опять наши дуболомы не перехватили. Щук неодобрительно покачал головой: - Чую, брешешь, да разве тебя остановишь? Езжай, и мир тебе по дороге. Уже успевший надеть плащ Терн ждал их у двери. За спиной у него висел тот самый мешок. - Собрался? Тогда выдвигаемся. Яромир первым вышел из избушки, а потому не заметил, что Терн с Щуком переглянулись и, улыбаясь, кивнули друг другу на прощание. Лошадей достать было просто - конюхи тоже ушли на праздник - поэтому через полчаса они уже пересекли границу города. В душе Яромира наступил душевный подъем: во-первых, он одним выстрелом убивал сразу двух зайцев - помогал Терну покинуть Священную Дубраву и отправлялся на поиски Сирин - а во-вторых, следовал совету тетки Ветраны и калики. Оба говорили, что в путь он пустится не один - так и случилось - но посвящать этого спутника во все планы не надо было, потому что вскоре дорожки их разойдутся. Рассвет, по цвету похожий на маковое поле, встретил их уже у болот, за которыми расположились Змеиные горки. Тем не менее он показался Яромиру самым прекрасным в его жизни. Лошадиные копыта вязли в грязи, затхлый воздух проникал в легкие и мешал нормально дышать, а пронзительные птичьи крики нагнетали обстановку. Пока Яромир тихо бурчал под нос, ругая и болота, и травников, и змеиногорских княжичей, Терн занимал себя перебиранием в памяти моментов сегодняшнего дня. * * * Очнулся он от резкого неприятного запаха, опалившего ноздри. В глазах мутнело, но вскоре все снова приобрело четкость. Над ним склонился лохматый старик, у которого из-за косматой бороды видны были только прищуренные глаза. Старик держал прямо у него под носом пузырек, из которого и шел тот резкий запах, но увидев, что Терн очнулся, он тут же его убрал. - Очухался, - довольно произнес он, вставая и подходя к столу в углу комнаты. Вернулся старик уже с кружкой, из которой валил пар. - Держи-ка, пей потихоньку. Кружка показалась Терну особенно примечательной (раньше он не видел таких) - с невысокими стенками, округлая, сделанная из желтой глины, с узорами выведенными красной и черной глазурью. Присмотревшись, Терн разобрал среди переплетений листьев и цветов символы Велеса и Даждь-бога. Внутри оказался горячий травяной чай, правда, из чего именно отвар состоял, Терн не разобрал. Может, если бы он постарался, у него и вышло бы, но сосредоточиться никак не получалось. Пока он медленно потягивал чай из кружки, старик молча глядел на него с нескрываемым интересом, а потом задумчиво протянул: - Двадцать лет не видал я Гаврановых травников в наших краях. Терн поднял на него глаза, не отрываясь от кружки. - Ни разу в жизни Яриловых витязей не видел, - в тон старику сказал он. Тот улыбнулся, а потом не удержался и захохотал. От смеха старик раскраснелся, сровнявшим цветом лица с ягодами клюквы, а после, утирая выступившие на глаза слезы, просипел: - Что ж, ты, оказывается, везучий. Пятерых витязей за два дня повстречал! Да еще каких! То князя змеиногорского с его княжичами, то сына воеводы, а то и царевича нашего. Терн нахмурился, стараясь догадаться, когда с кем он столкнулся. Положим, что те молодцы, которые привезли его сюда - змеиногорский князь с княжичами. А кто еще? Ведь они на него у Змеиных горок наткнулись. А вот кто из тех двоих витязей, которые его поймали, царевич, а кто воеводин сын - вопрос. Терн постарался припомнить все детали, но голова принялась раскалываться, и ему пришлось снова опустить ее на подлокотник дивана. - Царевич - это который? Он мало знал о Яриловых витязях, но только дубу неизвестно, что над всеми мелкими князьями, такими как змеиногорские, стоит царь. И сын этого царя должен был обладать большой властью. - Это тот, который тебя из амбара выпустил, - ответил старик. В бороде у него мелькнула хитрая ухмылка. - Правда не скажешь ведь, что царевич? Терну, конечно, польстило, что освобождала его венценосная особа, но что это, в сущности, меняет? Хотя приятно осознавать, что ты когда-то стоял на плечах у царевича. Мысли его обратились к заданному вопросу: похож ли Яромир - действительно, как тут не догадаться, кто царевич, витязь с прозвищем Лихой или с таким именем как Яромир! - на владетельную особу. Не очень, если подумать. Витязь как витязь, нет в нем той мощи и силы, которые должна отличать правителя. - Не особо. С минуту они помолчали. - Меня Щуком Богданычем звать, - неловко пробасил старик. - Но можно просто Щук, не обижусь. Не представиться в ответ было нельзя. - Терн я, а по батюшке как - не ведаю, да и не надо оно вам. Щук кивнул с таким видом, будто все понял. - Знаю, что без родителей вы все растете. Может, и надо так, а то некоторые на ту же кривую дорожку, что и родители, сворачивают, на них глядючи. Он, закряхтев, поднялся на ноги и отошел к столу, принимаясь за свои дела. Терн какое-то время лежал, прикрыв глаза и прислушиваясь к шуму, шедшему откуда-то из-за стены. Это были громкие голоса, жалейка и гусли. - Что это там? Щук повернул голову и, видимо сначала не сообразив, о чем его спрашивают, несколько минут не отвечал. - А, ты о празднике! - наконец понял он. - Да пир у нас горой, именины у царицы Лебеди Всеславны. До утра ходуном палаты царские ходить будут, а то и дольше. В комнате протянулось молчание. Терн все лежал и думал, каков этот праздник, гул которого доносится даже через толстые стены избы. Ему, никогда не любившему шумных сборищ, вдруг страсть как захотелось оказаться на пиру. В голове у него уже зрел план побега. * * * Заставить доверчивого Щука выйти на несколько минут из избы оказалось нетрудно. Чуть левее дивана было небольшое окошко с закрытыми ставнями - нужно только незаметно постучать, а потом сделать простодушное выражение лица. Старик вышел отругать хулиганов, но, вернувшись, Терна в комнате уже не застал. А он тем временем крадучись пробирался к царским палатам. Караульные уже дремали, дыша резким запахом пива (и когда только успели?), так что дойти до терема не составило проблемы. С интересом разглядывая высокий деревянный терем, каких нет в Шепчущей Роще, Терн прошел в сени, а после побрел по ярко освещенным коридорам, ориентируясь на несмолкающий гул праздника. Он постоянно оглядывался, боясь наткнуться на кого-нибудь из захмелевших витязей. Но вместо них ему попалась девица. Она налетела на него, внезапно появившись из-за поворота. Терн пошатнулся от неожиданности, и девица бы обязательно упала бы, не сумев сохранить равновесия, не подхвати он ее за предплечья. Девица наконец встала ровно и посмотрела на Терна; они по инерции продолжали держаться друг за друга. - Извини, пожалуйста, я не хотела, - виновато улыбнувшись, сказала она. А потом, приглядевшись, захихикала и через смех воскликнула: - Ты такой анчутка! Терн оглядел себя - на нем была та же одежда, в которой его приволокли в Священную Дубраву, гря