— Какая встреча! — Промурлыкал знакомый голос над ухом. — Неужели наша прекрасная принцесса решилась сама погулять по лесу и подвернула ножку? Не лучше бы было, в таком случае, крикнуть прекрасного принца?
— Не язви, Куница! — Сердито дернулась я, пытаясь заглянуть за спину, где стояла предательница. — Я все про тебя знаю. Как ты могла! Мы же тебе доверяли!
— А я доверяла вам! — Несколько истерично воскликнула Куница, обходя меня и пристраиваясь спереди, издевательски улыбаясь. — Но вы…
— Что мы? Мы ничего тебе не сделали! Ни я, ни Лео. Твой волчара обманул тебя, сыграв на самой тонкой струнке души. Понимаешь… Когда погибли твои родители?
Куница дернулась, будто от удара, ее лицо исказила гримаса искренней боли, но девушка быстро взяла себя в руки и будничным тоном (таким сообщают о беременности соседской кошки) произнесла:
— Тебе не испугать меня и не сбить с толку — думаешь, я не знаю ваших методов? Вы белые и пушистые… поначалу, а когда дело доходит до спасения собственных жизней… О! Тут уж вы горазды на все! Скажи, упыриха, каково было терзать мою трехлетнюю сестру? Тебе доставляло радость глядеть на ее распятое, обескровленное тельце? На ее выпученные глазки? Они у нее были такие… Тепло-тепло шоколадные, очень красивые. Зачем же ты их выдавила? А мой отец? Он даже не успел схватить меч — твои зубы сделали свое дело. И я слышала — вы хохотали, смеялись над ними, пока Лео насиловал мою мать. Ее крики до сих пор стоят в моей голове. Я спряталась, спряталась, но все слышала… А теперь ты… — Я в ужасе смотрела, как искривляется некогда прелестное личико Куницы. Мне стало ее до слез жалко, ее, несчастную дурочку-сиротку, ее семью, которую я совсем не знала, но жалела, как свою родную, опять ее — ведь у меня было прекрасное детство. Я думала, что лимит слез для меня был на сегодня уже исчерпан — но нет! Они — горячие — потекли по моим щекам, а мне тяжело было даже поднять руку, чтобы отереть лицо. Эти слезы привели мою некогда подругу в бешенство — она побледнела, лобик ее покрылся испариной, и крик, со слюной, выплеснул на меня всю ту ненависть, что копилась в ней все эти годы: — Ты смеешь плакать?! Ты?! Убийца! Монстр! — Она, не в силах сдерживать гнев, растратила его на меня — сильнейшим коротким ударом в живот, таким оглушающим, что я секунд пять хватала воздух ртом, корчась от боли. Слезы брызнули из глаз фонтаном, я сжалась, ожидая следующего удара, но… его не последовало. Я подождала, а потом рискнула поднять голову. Куница оторопело смотрела на меня, глаза истребительницы были наполнены искренней растерянностью, соболиные брови отчаянно выстроились домиком. Пока я гадала, что же привело Куницу в подобное состояние, к девушке вернулся голос: — Ты… человек?
Мне было слишком больно, чтобы говорить — живот прихватывали головокружительные спазмы — и я просто кивнула. Отчего-то мой кивок еще больше напряг девушку:
— Почему же ты молчала?
Я только гневно сверкнула глазами — как будто она дала мне объясниться! В голове Куницы происходила напряженная мысленная работа:
— Значит, ты… И он… Он! — Ее глаза опять воспылали первобытной злобой. Мне это жутко не понравилось, и отчего-то подумалось, что уж лучше бы она злилась на меня.
— Куница… — Прохрипела я, с трудом сдерживая стоны. — Что бы ни говорил тебе о нас…о Лео твой… друг — ни верь ни единому слову! Лео не способен на подобное, я знаю его, он…
— Я так и знала! — Радостно воскликнула Куница.
— Знала? — Тоже обрадовалась я — ну наконец-то она начала понимать!
— Ты покрываешь его! — Мои плечи упали — я ее жестоко переоценила. — Я знаю эти чары — ты сейчас его слуга и душой и телом. Ну, он и извращенец!
— Эй! — Сердито прикрикнула я. Не люблю, когда шутят по поводу моей внешности. Очень больная тема.
— Он для тебя Бог, так? Ты видишь только его, его слово для тебя закон… Что — не так? — Заметив выражение моего лица, гневно рыкнула она.
— Вовсе нет! — Возмутилась я. — Лео абсолютно не волен влиять на мои решения. Я живу сама. Чего ты вообще приклеилась к своим странным нормам? Не вся нечисть… нечисть! Ты ничего о нас не знаешь!
— Наверное, он и кровь не пьет — вегетарианствует, да? — Ехидно протянула Куница. На это мне ответить было нечего, и я угрюмо поникла.
— Вот видишь! — Возликовала Куница. — Он не так уж и хорош! Дурочка! Рано или поздно он вцепиться в твое горло и тогда… — Она замолкла и как-то нехорошо покосилась на меня, задумчиво покусывая губки. Что-то задумала. И мне не хотелось знать, что. К сожалению, случай представился тут же: — Зачем же ждать, а, Мия? Чувство неизбежности, знаешь ли, так омрачает и без того безрадостное существование… Думаю, стоит испытать чувства, столь искренне доверяемые вампиру, который совершенно не достоин их. Знаю, что хочешь сказать — я не права, глупа, сумасбродна и так далее. Но так уж я ошибусь, если скажу, что не прокусить тебя, истекающую кровью, было бы верхом возможностей даже для такого самоконтролера, как Лео. Он сломается. И я ему помогу! — С этими словами она наклонилась и выдернула из плена коряги.
Я заорала от боли — лодыжку здорово вывернуло, даже удивительно, как не оторвало совсем. Я не могла сопротивляться — даже стоять-то толком не могла, но видимо, Куница нападать не спешила. Зачем же тогда она меня освободила? Может, все же одумалась? А если так, то стоит ли ее благодарить?
— Ээ… Куница? Спасибо, что вызволила…
Она криво усмехнулась, оглядев качающуюся меня, и протянула ладонь в знак мира. Я вздохнула облегченно — как же все-таки приятно иметь дело с разумными людьми! Моя тонкая рука недоверчиво протянулась к ее — сильной, мускулистой, изящной в то же время…
И не успела я как следует сжать ее толстенькую ладошку, как девушка дернула меня на себя и запястье взорвалось болью, такой сильной, что я даже вскрикнула от неожиданной обиды и унижения. Девушка отпихнула меня прочь и если бы не осинка, подвернувшаяся мне во время моего почти неизбежного падения, то словцо «почти» пришлось бы выкинуть. Я обхватила деревце здоровой рукой, в некой прострации осматривая раненую — запястье было рассечено профессиональным ударом, и от легкого, казалось бы, пореза ленточками разбегались тоненькие струйки крови; капли срывались с пальцев, падая в листву. Странно, но я даже не подумала испугаться. Ну кровь, как будто я крови никогда не видела! Но Куница подкроила мое безразличие под себя:
— Страшно, не правда ли? А знаешь ли ты, что от разорванной вены ты истечешь кровью за каких-нибудь двадцать минут? О… Вот теперь мы испугались по-настоящему. Что же, давно пора. Я бы на твоем месте хотя бы постаралась убежать — так просто, для сохранности хоть каких-то крох жизни, что по твою долю еще остались.
— Я не побегу от Лео. — Прошипела я, стараясь унять кровотечение. Безрезультатно.
Куница расхохоталась:
— Вот дурочка! Впрочем… От Лео ты, возможно, и не побежишь, но вот от моего знакомого… Эй, Кир! Беги на падаль!
И в ответ на ее крик, где-то совсем недалеко, раздался леденящий душу вой. Я начала медленно возвращаться к жизни. Огромные зубы… Слюна, капающая с подбородка… Слипшаяся от крови шерсть… На смену полной апатии пришел панический, мрачный ужас, от которого коленки едва не подогнулись. Бежать! Пусть смеется, думает, что хочет, главное — убежать от этого кошмара, от лязгающих за спиной зубов, от непрекращающегося рычания, бежать! Мои глаза округлились, губы совсем исчезли — так я их закусила. Наверное, мое лицо сейчас выглядело совсем уж по-детски — лет на восемь, не больше. Это привело мою мучительницу в восторг:
— Я тебя наконец-то достала, да, упыриха? Достала! Можешь кричать, если хочешь, но не думаю, что тебе это поможет, когда Кир все же отгрызет тебе…