Вы не вечны, и так скоро дети ваши подрастут,
Но родители беспечны…Что оставите им тут?
Горы свалок, реки грязи? Для того живете разве?
А Земля – она вам Мать, и дарует вам всем воду, лес, и пищу, и природу!
Что вы можете ей дать?
Вы безжалостные дети…
Катаклизмы на планете – это гнев больной Земли …
Только в истинной любви оживет планета ваша,
Станет чище, станет краше,
Только в истинной любви, обретете радость жизни,
Без стыда и укоризны!
А еще хочу сказать, что вы связаны все нитью,
все вы клеточки Земли…
И в ответе перед жизнью, как вы здесь себя вели!
Думаю, сегодня хватит, что ж, осознавай, иди
Глубину всех тех понятий, что пришли к тебе в пути.
Завтра утром, как леченье, мы продолжим изученье».
Замок в облако скрутился и взлетел на небеса,
А Емеля очутился на поляне, трет глаза:
«Иль привиделось, как спьяна, или сон меня сморил,
Но ведь помню, без изъяна, все, что Он мне говорил».
Что же происходит в царстве? Поликарп вернулся в дом,
В думах он уж государством правит, смотрит все кругом,
Свои новые владенья он обходит не спеша,
Даже каплей сожаленья не терзается душа.
Вот заходит в дом Марьяши, дева грустная сидит,
«Все же нет на свете краше» – Поликарп себе бубнит,
«Ну, а с ней большое царство как приданое придет!»
Что поделаешь, коварство лишь момент удобный ждет!
– Здравствуй, Машенька – царица!» – говорит печально ей.-
Я пришел с тобой делиться грустной новостью своей!
Нет уже на белом свете, нет Емелюшки– царя,
Был он в самом лет рассвете, но погиб, причем за зря.
Он, как видно, утопился в полынье большой реки,
Иль нечаянно свалился, благо наши мужики,
Подобрали шапку эту,– и из-под полы достал
Шапку, что была по цвету точно царская, украл
Или где припрятал, но была она точь в точь
Как Емелина … «Ведь братом он мне был, тебе помочь
Попросил перед кончиной, плакал, что разбил мечты,
И сказал, коль что случится, управляешь царством «ты»,
То есть я, а я значенья не придал его словам,
Да, такого огорченья уж не пересилить нам…»
Поднялась царица вроде, и упала без сознанья,
Вот ведь до чего доводят нас фальшивые признанья.
А Емеля на поляне, призадумавшись, сидит,
Вечер бродит весь в тумане, в тишине огонь горит.
Спички оказались в шубе, ими он разжег костер,
«Пел, да ел без всякой думы… вот как жил я до сих пор!
Никому ведь не помог я, только титулы давал,
Деньги царства не сберег я, все по ветру раскидал…
Без хлопот жил, без печали, думал, что и так сойдет,
Эх, сказали б мне в начале, правил я б наоборот».
Смотрит вдаль – туман клубится, и как в странном мираже -
Дева–щука, точно снится… но вдруг радость на душе!
– Что печалишься, Емеля, думаешь наоборот
Если б правил, в самом деле, было б лучше, и народ
Тебя сразу полюбил бы, ошибаешься, мой друг,
Коли шел ты без любви к ним, ничего не вышло б «вдруг».
Только при любви к народу и с желанием помочь
Всем, в любую непогоду, не смотря на час и ночь,
Облегчить им тяжесть жизни, про себя забыв совсем,
Без вранья, без популизма, без пустых словесных тем…
Без желанья понастроить всюду для себя дворцы,
Денег взять себе поболе, спрятав далеко концы…
У тебя б не получилось все равно на тот момент…
Чтоб воистину свершилась Перемена, есть секрет:
Называется СЛУЖЕНЬЕМ в Бескорыстье и в Любви,
Это Сердца вдохновенье, пламень, что горит в крови.
А коль хочется за это тебе что-то поиметь,
То огонь, как сигарета, будет просто тихо тлеть,
Отравляя дымом души, и не истинно оно,
Потому как все Служенье – зов от сердца твоего.
И Любовь та, что от Бога, лишь она должна вести,
А иное все убого, не найдет нигде пути.
Все построено Любовью, все миры, вся красота…
Все шедевры к изголовью лишь Любовь несет всегда.
Жизни чтоб Служить, ты должен быть в дозоре каждый час,
И готовность долг исполнить – то привычка, а не фарс.
Постоянство и терпенье, без желаний на признанье…
И, фактически Служенье – состояние сознанья,
Каждый эрг, что Богом даден, тратить на добро спеши!
А иначе он украден у твоей живой души…»
И пошла вдаль дева-щука, затерявшись за горой,
Без оглядки, так ни звука и не проронил герой.
Что же в царстве происходит? Как Марьяша? Третий день
Из палаты не выходит, заперлась, и даже тень
Там не движется, не дышит, у двери сидит отец,
Но Марьяша как не слышит, не выходит во дворец.
Поликарп, коль дом в тревоге, начал в царстве управленье,
Стал взимать со всех налоги, и считать все накопленья.